— Какая жара; мне кажется, перед нами вот-вот появится дьявол! Бедный мой Бэрли, полагаю, когда я вас потревожила, вы опять спали?
— Нет, ваше величество, для этого сейчас слишком жарко. Я всего лишь читал.
— А вы, Уолсингем?
— Работал, ваше величество. Жара мне нипочём.
— Вам всё нипочём. Иногда я спрашиваю себя, человек ли вы?
Секретарь королевы вспыхнул. Всякий раз, когда у Елизаветы было плохое настроение, она вымещала это на нём. Его чувству собственного достоинства был нанесён непоправимый урон, когда он однажды резко возразил ей, а она в ответ сняла с ноги туфлю и бросила ему в лицо.
— Что докладывает Паулет относительно шотландской королевы?
— Его последний доклад государственному совету поступил на прошлой неделе и не содержал ничего нового. Её здоровье удовлетворительно, она непрерывно протестует против цензуры своих писем и бранит вас, ваше величество. Больше ничего достойного внимания.
— У него нет новостей, — внезапно вмешался Уолсингем, — потому, что Марию Стюарт слишком строго охраняют. Когда мы тайно вскрывали её почту, нам было известно, какие интриги она плетёт против нас. Теперь она ничего не знает, и мы тоже.
— Согласна, — сказала Елизавета. — Как вы правильно заметили, Мария Стюарт была нашим самым надёжным источником информации. Из-за усердия этого идиота Паулета этот источник начисто иссяк. Я полагаю, её дела для нас менее опасны, нежели её молчание.
— Если Паулет смягчится, она может что-нибудь заподозрить, — сказал Бэрли. — Нам придётся организовать передачу её писем на волю без его ведома. Уолсингем, вы могли бы найти для этого способ.
— Я всегда был против того, чтобы отрезать Марию Стюарт от внешнего мира, — напомнил секретарь. — Мы знаем, что она — заклятый враг королевы и не остановится ни перед каким преступлением против неё. Но чтобы совершить преступление, у неё должна быть для этого возможность, а чтобы покарать её, мы должны иметь доказательства.
— На сей раз, — заметила Елизавета, — вы не опережаете события. Я сумела справиться с заговором Трокмортона; следующий убийца может оказаться посноровистее. Но если первой об этом узнает королева Мария, одновременно с ней о заговоре узнаем и мы. А если она в очередной раз вступит в сговор с моими врагами и это будет раскрыто, станет возможным покарать её но заслугам.
На минуту Бэрли и Уолсингем застыли, не в силах произнести ни слова. Почти двадцать лет Елизавету уговаривали убить Марию Стюарт, и было трудно поверить, что Елизавета выбрала этот душный тихий вечер для того, чтобы наконец решиться на это.