— Ты неважно выглядишь, Эми.
— Нет... я была больна, Роберт, но сейчас уже совсем поправилась. Я ещё не рассказала тебе об этом и не писала, потому что знаю: ты не любишь слышать о чужих болезнях. Но я, пожалуй, ещё немножко бледна.
— Тебе следовало бы сменить обстановку, — сказал он. — Ты могла бы съездить на север; тамошний воздух очень полезен для здоровья.
— Мне и здесь хорошо. Если бы я поехала на север, я бы не увиделась с тобой.
Внезапно, положив руки на колени, Дадли нагнулся вперёд:
— Эми, я должен с тобой поговорить — поговорить откровенно. Нам нельзя так дальше жить. Ты не можешь сидеть здесь и проводить день за днём в ожидании супруга, который слишком занят, чтобы быть тебе супругом. Мы с тобой поженились слишком поспешно, когда мы оба были слишком молоды, чтобы понимать, что это значит. Я хочу получить свободу, Эми, и вернуть её тебе. Другой мужчина вознаградит тебя за всё, что ты не смогла получить от меня.
Роберта ждал сюрприз. Он не сомневался: в такую минуту Эми наверняка должна расплакаться. Однако её глаза остались сухими, и, когда она ответила, в них появилось какое-то странное выражение:
— Мне не нужен никто другой. Я вполне счастлива и с тобою.
Роберт покачал головой; он решил ничем не выказывать своего нетерпения.
— Ты уже много лет как несчастлива, как, впрочем, и я. Давай будем честны друг с другом; наши пути в жизни разошлись, и теперь они уже никогда не соединятся.
Я не могу жить жизнью провинциального помещика. Ты не подходишь для жизни при дворе.
— Мне не предоставлялась возможность проверить, так ли это, — негромко ответила Эми. — Ты не хотел, чтобы я была рядом, Роберт, и я тебе не перечила. Я не жалуюсь. Я тебе уже сказала, я вполне счастлива и так.
— А я нет. — «Если она решила спорить, — гневно подумал Роберт, — нет смысла говорить с ней мягко». — Мне нужен развод, и я требую, чтобы ты согласилась. Я не собираюсь быть твоим крепостным; мне нужна свобода!
Эми Дадли подняла на него глаза.
— Так вот о каких важных делах ты писал, — произнесла она. — Видимо, ты думал покончить с ними к утру, отправиться завтра к королеве и сказать ей, что дело сделано.
— О чём это, чёрт возьми, ты мелешь! — Он вскочил со стула и вгляделся с высоты своего роста в её белое как полотно лицо, на котором застыло выражение какой-то странной решимости.
— Ты сам сказал, что мы должны говорить откровенно. Люди сплетничают о тебе и королеве уже добрых полгода. Почему ты не скажешь правду: ты хочешь избавиться от меня, чтобы жениться на ней!