— Амир, — только и ответил он.
с. Даттах Чеченской Республики, конец марта 2009 года
Наступило красивое время года, которое только может быть в предгорных районах Чечни. Весна.
Еще совсем не жаркая, но уже и не холодная пора, когда солнце отражается от вершин, простирающихся насколько хватает взгляда вдоль горизонта, сотней тысяч ярчайших и чистых, словно бриллиант, искр, и переливается, перепрыгивая с одной сопки на другую. Воистину прекраснейшее и величественное зрелище, переполняющее душу каждого рожденного в этих местах горца чувством гордости за землю и дом.
Часто, когда закат озарял снежные шапки гор багряным светом, Амир Загоев выходил из дома и часами смотрел на красоту природы. В неспокойные для Чечни годы, когда прекрасная земля, что дарила живущим здесь людям кров, тепло и пищу, теперь стала бесплодной, отравленной долгой войной, закат в горах оставался единственным прекрасным моментом, очищающим душу, снимающим напряжение и приносящим мир и покой в сердце.
В один из майских вечеров Амир по обыкновению устроился на стуле, укутавшись в сшитые специально для него шкуры, чтобы не продувал дувший с гор холодный ветер.
Амир Загоев был приближенным амира Ножай-Юртовского района Чечни полевого командира Гагкаева Сулимана Вахаевича, чье влияние простиралось намного дальше официально «отданной» ему под управление территории. Сулиман, будучи человеком воистину суровым, воспитанным суровой жизнью в горах, заставил уважать себя. С врагами он расправлялся жестоко и молниеносно.
Поговаривали, что отец Сулимана, Ваха, оставил своего десятилетнего сына где-то в горах с одним ножом и куском хлеба, чтобы он стал настоящим горцем.
И именно там маленький мальчик научился выслеживать добычу. Он часами неподвижно лежал на сырой земле или в снегу, полагаясь только на собственные силы. Он подавлял любые чувства, будь то сострадание, любовь или страх, потому что они делают человека мягким и уязвимым. Именно в те моменты он понимал, что только абсолютная власть и жестокость делают жизнь безопасной. А значит, надо уничтожать безо всякой жалости всех, кто посягает на твой авторитет и главенство в стае, которое он тогда для себя определил.
Сулиман вернулся в родной аул с полной луной по прошествии более восьми месяцев. Вернулся ночью, когда все уже давно спали и только собаки подвывали на полную луну, следуя слепому животному инстинкту. Сулиман тоже следовал инстинкту, в тот момент он мало чем отличался от хищного зверя, бесшумно пробираясь к дому, из которого его вышвырнули в горы: выживешь — хорошо, не выживешь — такова судьба. Все в руках Аллаха! И Всевышний даровал мальчику жизнь, закалив его волю и тело.