Объект по подготовке РДГ «Бор», несколькими месяцами позже
Царившую в тире объекта «Бор» тишину разорвал оглушительный рев очереди, выпущенной из снайперской винтовки «Винторез», сопровождавшейся короткими яркими вспышками огня, словно в ночи бразильского карнавала.
— Ну что? — спросил стрелявший, поморщившись.
— А? — послышалось в ответ.
Мужчина махнул рукой, снял наушники и надел на винтовку глушитель.
Стрелявшим был инструктор по огневой подготовке Гаврилов…
— …Алексей! — немного нервно и капризно протянула она. — Ты идешь или предлагаешь мне тут совсем окоченеть?
Тот, кого молодая особа по имени Марианна, одетая в легкое вечернее платье с большим вырезом на спине, назвала Алексеем, специально медлил, закрывая дверь номера сетевой гостиницы «Рэдиссон Славянская».
— Чтоб ты сдохла, — зло процедил он сквозь зубы, затем, уже громче, добавил: — Иду, дорогая! — И помахал рукой, что со стороны выглядело, наверное, по-идиотски.
— Скорее, — растягивая каждый слог, ныла Марианна.
Алексей Гаврилов кивнул.
Очень часто, особенно в последнее время, он спрашивал себя, зачем вообще связался с этой заносчивой особой, которая не интересовалась ничем, кроме нарядов Ксении Собчак.
И ответа не находил.
Если ад на земле и существует, то это жизнь с Марианной, она и дьявол, и бес в одном лице. Зато нашелся ответ на второй вопрос в стиле Достоевского: «Почему?». Потому что был слишком молод и думал совсем не той головой.
— Уже, — отрезал Алексей, проворачивая ключ в замке.
— Ты всегда копаешься, — продолжала пилить Марианна, когда они ждали лифт. — Между прочим, мог бы захватить мою накидку. Днем провела кучу времени в солярии…
«За мои деньги!» — отметил про себя Алексей.
— …потом нескончаемые процедуры…
«Вот проблема!» — пронеслось в голове Алексея.
— …а это не только время, между прочим, но еще и деньги…
«Опять-таки, мои деньги!»
— …и все это просто коту под хвост, Алекс.
— Не называй, пожалуйста, меня так, — перебил ее Алексей.
— Алекс, — упрямо произнесла она, и его это покоробило, — не говори глупости.
Он чувствовал, как неприязнь к Марианне начинает перерастать в отвращение, граничащее с ненавистью.
— Дорогая, — мягко произнес он, беря ее за руку, — прошу, Алексей или Леша, на русский манер.