– О… – Она попыталась представить, что произошло, но у нее снова закружилась голова. Лили почувствовала себя уязвимой. – По-моему, это логично. Я упала лицом вниз в грязь.
– Ты не была ранена? – спросил он так напряженно, что Лили едва не спросила его, хорошо ли он себя чувствует.
– Я была в шоке, – ответила она. – У меня были царапины и небольшое кровотечение. Я была без сил. Синяки появились через несколько дней и долго не проходили. – Она крепче обняла свои колени. – Но я выжила. Однако я испугалась, когда автомобиль взорвался.
– Я понимаю, – резко сказал Рафаэль, выражение его лица стало суровым. – Я видел машину. Она была изуродована до неузнаваемости.
– Разве кто-нибудь сумел бы выжить в такой аварии? – спросила Лили. – Когда я попыталась встать, меня стошнило. И я осознала, что жива, по-настоящему. Потому что у мертвецов не бывает рвоты. Меня шатало. – Она приготовилась к следующей части рассказа, не отваживаясь посмотреть на Рафаэля. Она закрыла колени одеялом. – Но я могла думать тогда только о том, что хочу тебя. Ты был мне нужен.
Она услышала, как он издал резкий звук, но не стала его анализировать.
– Я добралась до ближайшего города, решив тебе позвонить. Я думала, что, услышав твой голос, я буду в порядке. – Лили по-прежнему ощущала едкий запах и густой туман. Она была в грязи и крови, ей было немного больно ходить. Но она продолжала идти. – К тому времени, когда я дошла до города, на место аварии прибыли пожарные машины. Я не знаю, почему не постаралась привлечь внимание пожарных. Вероятно, я боялась, потому что разбила автомобиль твоего отца.
И я взяла его без разрешения. Возвращаясь в город, я думала о том, сколько сотен тысяч долларов я обязана ему выплатить и как мне удастся это сделать, имея дурацкий диплом в области англосаксонских элегий. Я вряд ли тогда рассуждала здраво.
Рафаэль пробормотал что-то по-итальянски. Лили продолжила рассказ:
– Я пришла на заправочную станцию, где был таксофон. Может быть, последний рабочий таксофон в Калифорнии. И я решила позвонить тебе. – Она изобразила, что поднимает телефонную трубку, и тут к ее горлу подступил ком. У Лили сдавило грудь. Она посмотрела на Рафаэля и опустила руку. – Но какой смысл было тебе звонить?
– Лили, – произнес он так, словно ее имя его ранило. Он провел рукой по подбородку, но не стал с ней спорить.
– Ничего бы не изменилось, – сказала она, будто Рафаэль в самом деле с ней спорил. Он выглядел измученным, его губы скривились. Лили продолжала на него смотреть. – Именно в этот момент я все поняла с ужасающей ясностью. Ты был в постели с той женщиной, но на ее месте могла оказаться любая другая, и это произошло бы любой ночью. Это не имеет значения. Прошли годы, но ничего не изменилось. Мы с тобой не собирались меняться. И это убивало меня, Рафаэль.