Она была такая сочная, вкусная, женственная. Ее запах опьянял его. Его язык неистово исследовал сладкую глубину ее рта. Тьерри потерял контроль над собой, почувствовав знакомый вкус. Он задрожал всем телом, и волна восторга накрыла его, когда Имоджин ответила на его поцелуй с такой же ненасытностью. Свободной рукой Имоджин обхватила его затылок, притянув к себе еще ближе. Внутри у него все клокотало, ее страстные прикосновения возносили его на вершину блаженства.
Имоджин испустила низкий, горловой звук, сводящий Тьерри с ума. Она нужна ему. Она была как глоток воды для умирающего от жажды, как нектар, утоляющий голод.
Тьерри отпустил ее руку и обнял ее за талию, притянув к себе так, что она своим мягким животом чувствовала его растущую эрекцию.
Ее живот. Его ребенок.
Он жаждал слиться с ней в одно целое, сорвать с нее одежду и раствориться в ее роскошном теле.
В теле, где зародилась новая, хрупкая жизнь.
В теле женщины, которая по неизвестной ему причине считала беременность угрозой своей жизни.
О чем он только думает?
Он вообще в такие моменты не привык думать, а хотел только получать удовольствие.
В тот же миг он выпрямился, опустив руки и с ужасом осознавая потерю контроля над собой. Убеждение, что после тридцати мужчина не может поступать опрометчиво, явно не работало. Он уставился в ее затуманенные желанием зелено-коричневые глаза и понял, что еще секунда, и он не справится с собой.
Тьерри пытался заставить свой мозг работать. Ему многое нужно понять.
– Ты намерена сказать мне правду?
– Правду? – как попугай переспросила Имоджин, рассматривая жесткую линию его рта. – Что ты имеешь в виду?
Имоджин все еще не могла прийти в себя после его поцелуя. Ей так хотелось вновь раствориться в его объятиях, почувствовать на губах вкус коньяка и горького шоколада.
Но Тьерри выглядел отстраненным, лицо его было бесстрастным и даже подозрительным.
– Ты не говоришь мне всей правды. Ты что-то от меня скрываешь.
Имоджин отпрянула от него, ее сердце учащенно забилось.
– Я знаю, что новость о моей беременности явилась для тебя полной неожиданностью. Но факт есть факт, и доктор подтвердил. – Гордость пришла ей на помощь. – Или ты все еще сомневаешься в своем отцовстве?
Тьерри медленно покачал головой, не отводя горящего взгляда от ее глаз.
– Ты не то говоришь. Есть что-то еще, и ты это скрываешь. Я для тебя и пальцем не пошевелю, пока не узнаю всей правды.
Челюсти Тьерри были упрямо сжаты, руки скрещены на груди, взгляд непреклонен. Весь его вид свидетельствовал о серьезности момента.
Он выглядел устрашающе. Не покладистый любовник, каким он был пару недель назад, не страстный возлюбленный, как пару минут назад, а грозный мужчина, желающий знать правду.