РОЗАМУНДА КЛЕМЕНТИНА АЛЛЕГРЕТТИ
Пропавшая, но не забытая
На табличке стояла дата рождения тридцатилетней давности, тире, а вот дата смерти отсутствовала.
Кто она? Кто эта малышка, увековеченная в мраморе?
Сердце Миранды учащенно забилось при звуке шагов по шуршащей листве. Она поднялась с колен и увидела приближающуюся к ней высокую фигуру Леандро, который вдруг остановился как вкопанный, увидев, что скрывается за спиной Миранды. Он отшатнулся, как от сильного удара. Мертвенная бледность проступила сквозь загар. Леандро судорожно сглотнул, на секунду зажмурился, не веря своим глазам.
– Ты подкрался так незаметно, что напугал меня, – произнесла Миранда, нарушив жуткую тишину.
– Я подумала, что это…
– Призрак?
Он произнес это таким тоном, что у Миранды волосы встали на затылке дыбом. Леандро скорее сказал это себе, не замечая Миранды. Его вгзляд был прикован к мраморному изваянию, брови сошлись на переносице.
Миранда посторонилась, пропуская его ближе к статуе. Дрожащей рукой он прикоснулся к мраморной головке скульптуры.
– Кто она? – спросила Миранда.
Рука его безвольно повисла, и он с усилием произнес:
– Моя сестра.
Миранда в изумлении посмотрела на него:
– Твоя сестра?
Леандро, нахмурившись, продолжал смотреть на скульптуру.
– Рози. Она пропала, когда ей было всего три годика. Мне тогда исполнилось шесть.
Пропала? Миранда поперхнулась. У Леандро была сестра, которая пропала? Слова прозвучали как пощечина, как удар ниже пояса. Почему ни единая душа не знала о существовании девочки? Все годы он вел себя так, будто был единственным ребенком в семье. Какая душераздирающая трагедия! И он жил с ней все эти годы. Почему он не поделился горем со своими близкими друзьями?
– Ты никогда не упоминал о сестре. Никогда. Никому.
– Да, – с трудом выговорил он. – Мне было легче молчать, чем объяснять, как все произошло.
И как она раньше об этом не догадалась. Вот почему он всегда такой сдержанный. Горе навалилось на него тяжким бременем. Никто не мог до него достучаться, а он не мог никому открыться. Ей было хорошо знакомо это чувство.
– Потому что тебе было слишком больно, – тихо сказала она.
Леандро посмотрел на нее. В его темных глазах сквозило затаенное страдание.
– Так я старался справиться с несчастьем, – сказал он. – Говорить об этом для меня невыносимо до сих пор.
– Прости, я очень тебя понимаю и сочувствую.
Его губы дрогнули, он отвернулся и опять посмотрел на скульптуру. Лицо его оставалось бесстрастным, лишь на щеках ходили желваки. Он пытался сохранить самообладание.
– Наверное, это мой отец заказал статую, – вымолвил он наконец. – Я не подозревал о ее существовании вплоть до сегодняшнего дня. Я не выходил в сад вчера, а из дома она не видна.