Это звонил он, Шамаев.
— Жив? — спросил он.
— А что мне сделается? — Я бодро хохотнул.
— Настроение?
— Боевое!
Я услышал Варин голос: она звала меня, стоя под окном столовой.
— Извини, вчера позвонить не мог: был на даче.
— Пустяки, — проговорил я, вспомнив, как весь день и всю ночь ждал этого звонка.
— Думал, отдохну, а тут дождь зарядил. У вас какая погода?
Варя звала меня. Голос у нее был плаксивый.
— Жара, — сказал я.
— А у нас дожди. Между прочим, розы, которые мы с тобой сажали, зацвели. Сказка!
— Да ну? — удивился я. Я хотел удивиться радостно, но удивился кисло, фальшиво, чувствуя, что сейчас потеряю самообладание и наговорю в трубку грубостей: что за дурацкая манера тянуть из человека жилы. Да черт с ними, с розами, пусть хоть и вовсе зачахнут там от дождей.
Варя звала меня. Я знал, она сейчас заплачет: ведь я никогда не обманывал ее.
— Подожди, пожалуйста, — сказал я в трубку. — Чайник выключу.
Я положил на стол трубку, пошел в столовую. Варя стояла под окном, кричала:
— Папа!
— Здесь я. Иди, опоздаешь.
Она успокоилась, махнула мне и побежала по улице.
— А Шамаев, между прочим, позвонил, — не без торжества крикнул я Лене и вернулся к телефону.
— Ну... слушаю... — сказал я, чувствуя, что звонок этот ничего утешительного мне не принесет. И оттого, что я понял это, мне сразу стало будто спокойнее: я мог теперь хоть целый час разговаривать о погоде и о розах. — Значит, зацвели все-таки?
— Угу.
— Как жена? — спросил я. — Дети?
— Прекрасно. Лене привет передай.
— Спасибо, — вежливо сказал я, — обязательно передам.
Нет, первый я его ни о чем не спрошу, пусть сам все скажет. И наконец он не выдержал:
— Теперь о деле, а то времени мало...
— Давай о деле, — проговорил я, подумав, что нервы у меня еще крепкие, еще очень крепкие у меня нервы.
— Видишь ли, дорогуша, порадовать я тебя не смогу. Начальство шибко сердится.
— Так, — сказал я. Мне нестерпимо захотелось курить, я прижал трубку плечом, зажег сигарету.
— Что молчишь?
— Закурил... Удивительно: меня в грязи искупали, и я же виноват. Эта статейка — клевета.
— Слово «клевета» забудь, — сказал он. — Есть мнение: статья своевременна и правильна.
— Все передернуто! Каждый факт поставлен с ног на голову...
— Рассказывай! — проговорил он, и я будто увидел, как пухлое его лицо скривилось в иронической гримасе. — Хочешь совет? Критика и самокритика что такое? Движущая сила. Вот и двигай вовсю эту силу. Тебя покритиковали? Теперь отсамокритикуйся.
— В чем?
—«В чем, в чем». В чем хочешь, будь гибче.
— Нет, — сказал я, — хитрить не в моей натуре.
— А зачем хитрить? Надо умно себя вести, маневрировать надо. Между прочим, учти, кто-то подсунул идейку сделать из тебя козла отпущения.