— Что?
— Иначе я бы пришла сюда и бросилась в это ущелье... Чтобы и костей не осталось.
— Бред! — сказал он.
— Нет, не бред!
— Глупости. Красивые слова. А ты их так не любишь.
Колобок сидит в раскрытой пасти хитрой лисы. Он дрожит, он раскачивается, он подскочит сейчас и укатится за гору. Из ущелья, как из бездонного колодца, выползает тьма..!
...Закат. Восход.
...Чем выше, тем дальше видно.
...Они высоко. Они переждут тут ночь. А утром встретят солнце...
— Петр Семеныч! Вы слышите?
— Да, конечно, — ответил я. — Слышу. Вы спросили, Сергей Сергеевич...
— Ничего вы не слышите... Я спросил... Об этой статье я спросил...
— Что же вы спросили об этой статье?
— Мне трудно поверить, что она о вас...
— Мне тоже, — сказал я.
— Неужели это правда, Петр Семеныч: пришли к вам рабочие из какого-то цеха выяснить, почему они не полностью загружены и, значит, меньше стали зарабатывать, а вы... вы якобы, не объяснив ничего, выгнали их да еще сказали: «Меньше животы жратвой набивать будете»? Это правда, Петр Семеныч?
Я только руками развел: когда читал эту статейку, сам удивлялся.
— Написать все можно, — сказал я.
— Вы не ответили. Правда?
— Ступакова спросите, он не соврет, он зол сейчас.
— Был такой факт, — сказал Ступаков. — Однако надо знать обстоятельства.
— Ничего не надо, благодарю, — сказал Сергей Сергеевич. — А это вымысел: старик рабочий посоветовал вам, как лучше и справедливее заселить освободившуюся квартиру, а вы его крепким словом попотчевали?
— Было. Все было, — сказал я. — Не затрудняйтесь вспоминать. Я вырезал эту статью. Повесил в столовой. Можете прочесть ее вслух. И в «Фитиле» меня изобразить... Ну в самом деле, Сергей Сергеевич, надо знать и обстоятельства. Не мог же я ни с того ни с сего старика обругать? Что это за квартира, вы знаете? Что за старик, знаете? Тут тысяча всяких причин. Любой факт при желании можно повернуть и так и эдак. Насобирать фактиков можно мешок...
— А зачем мешок? Одного достаточно. Тяжело мне было читать эту статью. Но все же я порадовался.
— Благодарю.
— Не за что. Впрочем, вас-то я пожалел. Не чужой вы мне. Факту порадовался. Факту появления такой статьи. Ничего, умейте слушать... Значит, время придет, и будут не статьи писать, а с работы гнать за одно-единственное грубое слово. Я идеалист? Воздушные замки строю? Возможно, но так будет. Я стар, я привык правду в глаза говорить. Это горько, но ведь это так, Петр Семеныч, вы не только строили... вон дома, завод, — он ткнул сухой своей рукой в окно, — но рушили... и значительно большее...
Черт возьми, как все это надоело! Я устал от таких вот лирических проповедей. Бесконечно устал.