И заметьте, что невозможный слог не единственный недостаток этих воззваний. Ход мыслей в них так же неуклюж, как и язык; они производят такое впечатление, что их авторы пишут и пугливо оглядываются на самих себя: как бы не написать чего еретического, не вполне ортодоксального. И потому эти воззвания переполнены всякими совершенно лишними в воззваниях «соображениями». Каждое подобное воззвание представляет собой что-то вроде схемы русского общественного развития, набросанной для того, чтобы оправдать в глазах автора тот шаг, сделать который он приглашает своих читателей. При этом «принимается в соображение» все, кроме психологии «массового» читателя, которому все эти неуклюжие, часто неудачные и педантические схемы, разумеется, решительно ни на что не нужны, которого они отпугивают, как нечто ему совершенно чуждое. А между тем в массовом читателе все дело. Судьба России решится движением масс.
►(Г.В. Плеханов. О черной сотне. – Собр. соч., XV, 50.)
509
Статьи г. Рубакина интересны в особенности тем, что в них приводится множество отзывов самих «читателей из народа» относительно того, что собственно хотелось бы им знать и чего требуют они от народной книжки. И как многочисленны, как разнообразны те отрасли знания, которые стремится обнять пробудившаяся мысль современного русского рабочего. «Я желал бы знать, – пишет один рабочий, – как образовалась земля и появился человек? И какую жизнь вел? Затем жизнь историческую и развитие, как умственное, так и нравственное, и появление литературы и поэзии главных народов, – мне желательно знать хорошо и понятно». Словом, целая энциклопедия. Но ему и этого кажется мало: «Кроме того, – прибавляет он, – мне желательно знать многое другое…» Другой добродушно сообщает: «Я не знаю, что для меня полезно знать: одно хорошо, а другое лучше». Существующая популярная литература не удовлетворяет читателей из народа. Рабочие очень не любят поучительных книг. «Все нашего брата учат» – насмешливо говорит рабочий, возвращая учительнице поучительную книгу. «Ужо вот мы их в посту почитаем, а то больно уж поучительны», – говорят фабричные, отказываясь от предложенных им поучительных книг. «Глубоко ошибаются, – пишет г. Рубакину мещанин Херсонской губернии Г.З., – что народу особые книжки нужны. Что преследуют эти господа? Цель образования народа? Так вот что: с ихними взглядами они много не сделают, ибо они говорят, что народу только и нужно писать особым языком. Как же он будет образовываться, если он будет читать только особый язык?» Еще один читатель из народа пишет: «В литературе для общества попадаются часто скучные и даже глупые, ей Богу, глупые книги (их я могу назвать). Вот такую скучную книгу и дадут читать крестьянину или мещанину. Ну, что ж? Книга ужасно скучная. Даже попадись вам скучная книга, неужели вы прочтете ее без всякой мины до конца? Так и нам: – прочтешь четверть книги и бросишь, а между тем лица трубят: им непонятны фразы, они не могут читать книг, предназначенных для общества. Нет, народу нужны