Затем, чем собственно отличалась английская нация от северо-американской в конце XVIII и в начале XIX века, когда Северная Америка называлась еще «Новой Англией»?
Уже, конечно, не национальным характером: ибо северо-американцы были выходцами из Англии, они взяли с собой в Америку, кроме английского языка, еще английский национальный характер и, конечно, не могли его так быстро утратить, хотя под влиянием новых условий у них, должно быть, вырабатывался свой особый характер. И, все-таки, несмотря на бóльшую или меньшую общность характера, они уже составляли тогда особую от Англии нацию. Очевидно, «Новая Англия», как нация, отличалась тогда от Англии, как нации, не особым национальным характером, или не только национальным характером, сколько особой от Англии средой, условиями жизни.
Таким образом, ясно, что в действительности не существует никакого единственно отличительного признака нации. Существует только сумма признаков, из которых при сопоставлении наций выделяется более рельефно то один признак (национальный характер), то другой (язык), то третий (территория, экономические условия). Нация представляет сочетание всех признаков, взятых вместе.
Точка зрения Бауэра, отожествляющая нацию с национальным характером, отрывает нацию от почвы и превращает ее в какую-то самодовлеющую силу. Получается не нация, живая и действующая, а нечто мистическое, неуловимое и загробное. Ибо, повторяю, что это за, например, еврейская нация, состоящая из грузинских, дагестанских, русских, американских и прочих евреев, члены которой не понимают друг друга (говорят на разных языках), живут в разных частях земного шара, никогда друг друга не увидят, никогда не выступят совместно, ни в мирное, ни в военное время? Нет, не для таких бумажных «наций» составляет социал-демократия свою национальную программу. Она может считаться только с действительными, живыми, живущими общей национальной жизнью нациями, заставляющими считаться с собой.
Бауэр, очевидно, смешивает нацию, являющуюся исторической категорией, с племенем, являющимся категорией этнографической.
Впрочем, Бауэр, по-видимому, чувствует слабость своей позиции. Решительно заявляя в начале своей книги об евреях как о нации[16], Бауэр в конце книги поправляется, утверждая, что «капиталистическое общество вообще не дает им (евреям) сохраняться как нации»[17], ассимилируя их с другими нациями.
Причина оказывается в том, что «евреи не имеют замкнутой колонизационной области»[18], в то время как такая область имеется, например, у чехов, которые должны сохраниться, по Бауэру, как нация.