О проблемах языка и мышления (Сталин, Энгельс) - страница 94

du sîs). Поскольку вообще существовало общее германское обозначение для слова род, оно, очевидно, было готским kuni; за это говорит не только тождество с соответствующим выражением родственных языков, но и то обстоятельство, что от него происходит слово kunning, король, которое первоначально обозначает родового или племенного старейшину. Sibia (родня) не приходится, по-видимому, принять в расчет, по крайней мере sifjar означает на древне-северном языке не только кровных родственников, но и свойственников, т.е. включает членов по меньшей мере двух родов; sif, таким образом, не могло служить выражением для понятия род.

Подобно мексиканцам и грекам германцы производили боевое построение, – как отрядов конницы, так и штурмовых колонн пехоты, – по родовым группам; если Тацит говорит: «по семьям и родственным группам», – то это неопределенное выражение объясняется тем, что в его время род в Риме давно перестал быть живым объединением.

Эмпирик до того втягивается в привычный ему эмпирический опыт, что воображает себя все еще в области чувств, опыта даже тогда, когда он имеет дело с абстракциями. Мы знаем, что такое час, метр, но не знаем, что такое время и пространство. Точно время есть не что иное, чем сумма часов, а пространство не что иное, чем сумма кубических метров. Разумеется, обе формы существования материи без этой материи представляют ничто, только пустое представление, абстракцию, существующую только в нашей голове. Но мы неспособны познать, что такое материя и движение. Разумеется, неспособны, ибо материю, как таковую, движение, как таковое, никто еще не видел и не испытал каким-нибудь иным образом: люди имеют дело только с различными реально существующими материями и формами движения. Вещество, материя – не что иное, как совокупность всех чувственно воспринимаемых форм движения; слова вроде «материя» и «движение» это – просто сокращения, в которых мы резюмируем, согласно их общим свойствам, различные чувственно воспринимаемые вещи.

Все представления о линиях, поверхностях, углах, о многоугольниках, кубах, шарах и т.д. заимствованы из действительности, и нужна известная доза идеологической наивности, чтобы поверить математикам, будто первая линия возникла от движения точки в пространстве, первая поверхность – от движения линии, первое тело – от движения поверхности и т.д. Уже язык протестует против этого. Математическая фигура трех измерений называется телом, corpus solidum, что по-латыни означает даже осязаемое тело, т.е. она носит название, являющееся продуктом не «свободной фантазии» рассудка, а взятое из грубой действительности.