— А мы пришли пригласить вас в гости к одному очень уважаемому в городе человеку, — довольно бесцеремонно перебили моего соседа по номеру. — Очень хорошему человеку. Кто говорит о том, чтобы причинить вам хоть какой-то вред, почтенный?
— Это нарушение всяческой законности!..
Как ни тревожно мне было, как ни противопоказано было моменту веселье, я с трудом сдержал ироническую усмешку. Бедный, бедный француз!.. Даже после того, как он добился себе на задницу приключений (пока что не разработанных подробно) здесь, в Самарканде, в ноябре прошлого года, даже после того, как его едва не убили в Москве в декабре того же года, он все равно продолжает наивно апеллировать к какой-то законности. Напрасные слова, смешные, бессмысленные в условиях этой махровой азиатчины и — если брать шире — в условиях всего этого балагана постсоветского пространства!.. Я потянулся всем телом и, бесшумно проскользнув в приоткрытую дверь, увидел прямо перед собой толстую красную шею того типа, что шмыгал носом у самого входа. Прикрывает тыл. Обеспечивает конфиденциальность этой милой беседы, так сказать. Ну кто же ее так обеспечивает, ребята?
Сделав выпад, я одной рукой перехватил его рот, чтобы не пикнул, а второй, сжатой в кулак, коротко, без замаха, ткнул в основание черепа. Узбек вздрогнул всем телом и обмяк, заваливаясь назад. Я не стал препятствовать этому падению, просто прислонил его спиной к двери. Глянул в лицо. Я не очень точно идентифицирую здешние лица, но тут, несомненно, передо мной был один из тех троих, что вошли в холл отеля всего несколько минут назад! Так-с! Ай да Муха! Обратил внимание на совершенно случайных людей. Вот и сомневайся после этого в подсознательных мотивациях!.. Убедившись, что сторож мной отключен надежно и что он не падает, я, прижавшись к стене, продвинулся вперед еще на два шага — так, что мне стал виден сидящий в кресле Ламбер. Перед ним, время от времени подаваясь вперед, словно для короткого восточного поклона, стоял человек в светло-сером пиджаке. Он активно разводил руками так, как это делает дирижер оркестра. В тот момент, когда я увидел его сзади, он говорил:
— Я, честно говоря, послан сюда, чтобы только передать приглашение моего хозяина. Не больше. А уж дело ваше решать, ехать вам или нет.
Ламбер подался вперед, и угол его рта искривился книзу.
— Даже так? То есть мне еще предоставляют свободу выбора? Очень хорошо! Это очень великодушно с вашей стороны, господин… э-э-э…
— Можете звать меня Джанибек.
— Бек? Хорошо, что не кронпринц, — пробормотал Ламбер. — А что, любезный Джанибек, вы сделаете, если я откажусь от вашего… гм… оригинального предложения?