Меня мало занимали эти подначки — я наблюдал за Ламбером. Обойдя, словно обнюхав, всю поляну, он приблизился ко мне и сказал:
— Значит, так. Поставим палатку здесь. Я так думаю, что… здесь, да.
— Мы что, собрались тут ночевать?
— Пока неизвестно. Поставить-то недолго, а потом… А там видно будет.
— Принцип наполеоновских маршалов, — торжественно объявил Артист, чему-то загадочно улыбаясь. — «Главное — ввязаться в бой, а там видно будет».
— Совершенно точно, — сказал Ламбер, улыбаясь в ответ при упоминании имени императора Франции, и махнул рукой. — Здесь останавливаемся.
Мы стали вынимать и раскатывать палатку. Я и Муха занялись разбором багажа. В багаж, помимо всего прочего, входило археологическое оборудование, которое под чутким руководством Ламбера мы купили непосредственно в Самарканде. Сюда входило все то, что он перечислял в доме покойного Радоева: металлодетекторы, щупы, лотки, лично мне напоминающие разросшийся и испорченный дуршлаг, фонари… Кроме того, у нас было несколько комплектов противогазов. Когда мы установили палатку по всем правилам, Муха немедленно нырнул туда, чтобы проверить, как наше временное убежище смотрится изнутри. И вылез оттуда уже в спецодежде, в противогазе и с фонарем, закрепленным на лбу. В руке он держал щуп с насадкой в виде трезубца. Довольно редкий вид насадок, но Ламбер настоял на его приобретении, и вот теперь щуп, снабженный этой насадкой, красовался в руке Мухи. Артист некоторое время рассматривал амуницию Мухи, а потом тронул меня за рукав и произнес негромко: — Обрати внимание, Пастух… чем тебе НЕ ДЭВ? Эх, как заныли рубцы на спине, когда я услышал это слова! Потому что Артист практически прочитал мои мысли. Фонарь, противогаз, щуп… деревья, пораженные какой-то отравой… загадочная смерть Радоева, два ящика археологического оборудования, вывезенные из дома покойного подполковника! Все эти разрозненные, казалось бы, не имеющие друг к другу никакого отношения нюансы стали вгоняться друг в друга, как пазлы, слагаясь в довольно целостную и, в общем-то, близкую к реальности картину. Я взглянул на Артиста, потом снова перевел взгляд на Муху и пробормотал:
— Быть может, ты и прав. Да-да. Скорее всего, ты и прав, но, так или иначе… М-да. Гм!
Это неопределенное «гм» подвело черту под нашими высказываниями. Далее мы действовали в полном молчании, а потом развели костер и, в соответствии со статусом праздных туристов, принялись замачивать свинину и баранину на шашлык. Один Ламбер ничего не делал, он сидел прямо на земле и, ковыряя ее пальцем, что-то бормотал себе под нос по-французски. Насколько я его слышал (и понимал по-французски), он рассуждал о том, что в прошлый раз, то есть в ноябре прошлого года, археологическая партия разбила свой лагерь тоже прямо в этой тутовой роще, в ее центре, неподалеку от речки. А может, и нет. Но уже хорошо, что окружающий ландшафт помогает Ламберу освежить свои воспоминания, прочно, невыводимо засевшие в его контуженой голове.