Напрасно искала Сирра удобного случая вырваться из рук палача. Она была таким созданием, для которого ничего не стоило при случае обновить рубцы, покрывавшие лицо и шею Будимира. В бешенстве и отчаянии она была страшна, владея ужасной силой, и была готова на все, чтобы только освободиться или отомстить за себя. Но помощник палача был осторожен. Он оставил одну веревку на руке Сирры. В то время как он поднимался по ступеням помоста, рядом с ним взбиралась и она, будучи не в силах убежать. Слуга Будимира крепко держал ее.
Солнце, в виде огненного шара видневшееся из-за тумана и туч, уже склонялось к горизонту, через минуту оно должно было исчезнуть – а казни в Константинополе совершались всегда после заката. Когда Сирра подошла к столбам, образовавшим виселицу, слуга передал своему господину веревку, на которой держал Сирру, словно дикого зверя. К ней подошли имамы. Сирра потребовала, чтобы ее прежде всего освободили от позорной веревки. Один из имамов дал знак палачу исполнить желание преступницы, и вот последние оковы были сняты с Сирры. Она ощутила себя свободной, но Будимир и его помощник были так близко, что им стоило только протянуть руку, чтобы схватить ее.
Имамы призвали осужденную к молитве и показали ей место, где она должна была совершить ее. Сирра последовала приглашению и опустилась на колени; ей это было очень кстати: теперь она избавилась от неприятного соседства черкеса-палача. Минута, отведенная для молитвы, была последней в жизни преступника. И так уже слишком долго длилась вся эта церемония. Будимир думал о приказании шейх-уль-ислама. Казнь должна была совершиться сию же минуту. Однако он не смел помешать молитве. Приложив руку к груди для молитвы, Сирра занята была в это время изобретением средства к бегству и спасению. Она все еще не отказалась от мысли избежать виселицы, все еще не приготовилась к смерти. Неужели она должна была умереть безвинно, неужели Мансур должен был победить, он и грек – восторжествовать? Нет, этого не должно случиться! Даже в последнюю минуту она не отчаивалась. Единственное, что ее беспокоило, это длинная красная одежда. Если бы она на самом деле рискнула сделать попытку к бегству, эта длинная одежда должна была служить ей непреодолимым препятствием, а сбросить ее она не могла. Однако она должна была на что-нибудь решиться. Время, данное Сирре для молитвы, уже проходило – палачом овладело нетерпение. Через минуту, когда он схватит ее и набросит петлю на шею, будет уже поздно, тогда все будет кончено.
Не теряя ни минуты, Сирра внезапно вскочила. Прежде чем Будимир и слуга его могли схватить ее, своей единственной рукой быстро сорвала с себя красный балахон и, оставшись в своей обычной черной одежде, проворно и ловко, как кошка, спрыгнула с подмостков в середину отступивших от ужаса кавасов. Громкий крик раздался из толпы свидетелей этого неожиданного происшествия. Безобразное создание, на которое с тех пор, как оно явилось на подмостки, все смотрели с удивлением и отвращением, теперь внезапно приобрело в глазах зрителей истинно страшный, дьявольский облик: большинство из них расступилось с громким криком, точно сам дьявол очутился посреди толпы.