— Его серьезно ранят?
— Нет, ничего такого. Обычная пустячная рана в руку. Возможно даже, это ранение станет следствием того, что я сказал, что оно будет. Не исключаю такой вариант. Но выбора не было. По-другому бы он нас не взял. Но ты меня сбил…
Старик поморщился и потер переносицу.
— Я говорил тебе о том, что ясновидец, настоящий ясновидец не должен зацикливаться на себе. Так могут делать лишь слабые ведуны, тройки или четверки.
Кристиан вопросительно посмотрел на учителя — какие еще тройки и четверки? Но тот не заметил удивленного взгляда и продолжал.
— Настоящие ясновидцы недвижимы личными, эгоистичными мотивами. Мы не можем жить для себя с таким знанием. Не имеем права.
Веглас замолчал. Старик крепко о чем-то задумался, и Кристиан некоторое время хранил тишину. Но единственная фраза, невысказанная и обжигающая язык все же сорвалась с губ.
— Учитель, но я не ясновидец. Я не такой, как вы. Я обычный Дамн, каких много.
— Ты даже не представляешь, насколько ты ошибаешься, — улыбнулся Роман Валерьевич. — Когда-нибудь, хоть может и пройдет немало времени, но ты станешь великим ясновидцем. Если захочешь.
— Но ведь вы говорили, что стали таким после…
— Сеанса?
— Да. Я не совсем понимаю, что это такое. Возможно, какое-то важное событие. Мой знакомый Потриг, тоже сирота, стал Дамном после того, как на него налетела телега. До восьми лет был обычным мальчишкой, а потом вдруг… Сеанс. Да?
— Что-то вроде того, — рассмеялся Роман Валерьевич. — Только есть люди, у которых дар с рождения. Которым не нужен Шлем или Сеанс, чтобы открыть в себе способности, чтобы заставить мозг работать на новом уровне. Есть такие.
Кристиан ни слова не понял, но на всякий случай кивнул головой. Что ж, если учитель считает, что он станет великим ясновидцем, возможно даже, самим Вегласом, так и будет. По крайней мере, до сих пор Роман Валерьевич не ошибался.
Дамн поднялся на пригорок и увидел внизу узенькую речку с тоненьким мостком, словно через бегущий от пролитой кружки воды поток перекинули соломинку. На другом берегу на нескольких холмах виднелись крохотные, еле различимые глазу дома. Кристиан первый раз в своей жизни остановился, одеревенел и задрожал всем телом. Потом нырнул в Грядущее и, вернувшись, радостно провозгласил: «Прелдиленд, учитель, это Прелдиленд».
Роман Валерьевич кивнул и погладил Кристиана по голове. Как гордый наставник гладит отличившегося ученика, как родной отец гладит любимого сына.