— Надо идти, надо догнать мерзавцев, — снова раздался мужской баритон внутри головы.
Иллиан только сейчас понял, что это не его голос. Совсем не его, и никогда им не был. Даже интонация у произносящего слышалась другая — раздраженная, нетерпеливая. Лорд Лейтли, как, впрочем, и некогда бедный рыцарь Иллиан, никогда не позволяли себе разговаривать в подобном тоне — неважно, кто стоял перед ними: дорожный попрошайка или зажиточный крестьянин.
— Надо похоронить людей, — он даже не понял, вслух сказал или про себя.
— Похитители уходят, — прошипел голос.
— Надо похоронить людей, — теперь явственно услышал себя Иллиан.
Он разорвал свой плащ на короткие полосы и завязал глаза умершим, чтобы не ослепли, перебираясь по огненной реке в королевство Темного бога. Потом поднялся на ноги и вошел в ближайший дом, прошелся по всем закоулкам, пока не вышел позади, где увидел крытый загон для животных. Только там сир Лейтли обнаружил, что искал. Пять кривых и хиленьких мотыг стояли вместе с другими инструментами в углу хлева. Иллиан взял все и вернулся обратно. Одну он отдал Халилю, другую, поколебавшись, Фергусу, еще Айвину и Игорю. Отошел в сторону, дальше от домов, вонзил проржавевшее железо в землю. Та, пронизанная дождем, набравшая силы от пролившийся влаги, поддавалась с трудом, но Лейтли понравилась неожиданная боль в спине и руках. Главное, что теперь в его голове стало покойно и тихо. И никакой голос больше не произносил ни слова.