Лидия по-прежнему ничего не говорит. Она ограничивается тем, что смотрит на этого симпатичного убийцу с глубоким отвращением.
— Или же ты всю эту историю просто выдумала… Ты сумасшедшая! Этой Орелии никогда не было на свете! Я, правда, помню, что лет пятнадцать назад действительно исчезла какая-то девочка, но я не знаю, как ее звали. В общем, все это — не более чем плод твоего больного воображения! Тебе нужно обратиться к психиатру, Лидия.
Он набирается смелости и смотрит ей прямо в глаза — красивые золотисто-янтарные глаза, похожие на глаза дикой кошки. Или львицы. В них сейчас, похоже, разгорается неукротимый огонь.
Лидия вдруг начинает вопить, причем самым жутким образом, Бенуа невольно сжимается: от ее истерических воплей у него перехватывает дыхание и стынет в жилах кровь… Затем Лидия, все еще продолжая вопить, бьет ногами и ладонями по решетке. Она бьет по ней с удивительной для такой хрупкой женщины силой. Бенуа поспешно поднимается на ноги и отходит подальше от этого извергающегося вулкана.
Истерика Лидии длится две или три минуты. После этого Лидия, запыхавшись, отходит к лестнице и прислоняется к перилам.
В подвале воцаряется зловещая тишина. Приоткрывший от удивления рот Бенуа сидит, прижимаясь спиной к стене.
— Ты мне за это заплатишь! — истошно кричит Лидия. — Очень дорого заплатишь!
— Лидия… Я никак не ожидал, что мои слова вызовут у тебя такую реакцию, клянусь тебе… Я просто хотел, чтобы ты рассказала мне… рассказала о том, какие у тебя бывают ощущения…
— Ты только что видел, какие у меня бывают ощущения! Ты доволен?
— Хорошо, хорошо, успокойся… Успокойся, прошу тебя…
Лидия вдруг резко поворачивается и уходит.
— Если даже это и его рук дело, он все равно не признается, — вздыхает Джамиля. — Он не из тех, кого можно легко расколоть…
— Однако он также и не из тех, кто решился бы укокошить полицейского, — возражает Фабр. — Так, во всяком случае, подсказывает моя интуиция…
— Но у нас на данный момент больше нет никаких зацепок! — напоминает Джамиля. Ее голос звучит чересчур резко.
Этот парижанин вызывает у нее явную антипатию. Комиссар Моретти, не скрывая досады, поднимает глаза к потолку: ему уже осточертели эти словесные перепалки, достойные питомцев детского сада.
— Я знаю, что у нас пока нет других зацепок, — говорит Фабр. — Но…
— Он угрожал прикончить майора Лорана, разве не так? — вмешивается Моретти. — И он вышел из тюрьмы за неделю до исчезновения Бенуа. Поэтому у нас вполне достаточно оснований для того, чтобы прорабатывать данную версию. Вы провели обыск у него дома?