Лидия укутывает его бесчувственное тело одеялом.
— Я вернусь, чтобы услышать то, что ты должен мне сказать. Когда ты снова сможешь говорить…
Она закрывает дверь, и сердце Бенуа сжимается от отчаяния.
— Да, кстати… С Рождеством, Бен!
То приходя в сознание, то снова теряя его, Бенуа не замечает, как течет время — час, другой, третий…
Только когда уже начинает темнеть, он просыпается. Полностью просыпается.
Ему требуется целая четверть часа, чтобы подняться с пола и сесть спиной к решетке. Еще одна четверть часа — чтобы встать на ноги. Еще одна — чтобы доковылять до умывальника, выпить около полулитра воды и вернуться на уже ставшее для него привычным одеяло.
Несмотря на то что Лидия напичкала его расслабляющими средствами, его тело кажется ему сухим, потрескавшимся бревном. Внутри живота — неприятное жжение, дыхание — слабое и прерывистое.
Он все прекрасно помнит. Помнит о перенесенных им жутких страданиях, помнит о том, что говорила ему его мучительница.
Он помнит, что ни в чем не признался.
«Если я соглашусь с тем, что убил Орелию, мне конец».
Загорается свет, и Лидия озаряет подвал своим блистательным присутствием. Несмотря на неприязнь к ней, Бенуа не может не признать ее красивой: телесная оболочка этой женщины идеально маскирует черствую душу. Она похожа на те ядовитые растения, от которых исходит приятный опьяняющий запах…
— Теперь тебе лучше, Бен?
Она, конечно же, предпочитает находиться по ту сторону решетки. Впрочем, Бенуа так слаб, что даже не сможет раздавить муху.
Лидия прижимается к прутьям решетки прямо напротив Бенуа.
— Думаю, теперь ты уже морально готов к тому, чтобы во всем сознаться, да?
— Я никого не убивал…
Это новое проявление упрямства на несколько секунд лишает Лидию дара речи. Она никак не ожидала, что он опять станет цепляться за свое вранье… Затем в ее груди начинает нарастать гнев.
— Хочешь, чтобы я начала все заново?.. Чтобы я еще раз накормила тебя стрихнином?
— Нет… Я хочу, чтобы все это прекратилось… Я хочу вернуться домой!
Услышав эти слова, Лидия расплывается в злорадной улыбке.
— Ты уже никогда не вернешься домой, дерьмо!.. Неужели ты этого так и не понял? Ты — гнусный убийца! Насильник и убийца!
— Это неправда.
Бенуа вдруг начинает плакать. Сначала он плачет очень тихо, а затем его плач перерастает в громкие рыдания.
Лидия молча слушает, как он плачет, наслаждаясь столь долгожданным моментом.
— Давай, Бен, поплачь… Тебе уже ничего другого не остается!
Мучительные сомнения прошлой ночи улетучились. Лидия, опьяненная слабостью своего врага, снова рвется в бой.