— Конечно. Умным можно назвать только того преступника, который избежал наказания. Даже если попал под подозрение — сумел выкрутиться.
Вот это финт! Может, зря я Игоря подозревала и все дело действительно в Рите? Тем временем девочка ждала продолжения заинтересовавшей ее беседы.
— На самом деле Жиль де Рэ не убивал жену, — выпалила я.
— Что ты хочешь сказать? Кто же убил всех его жен?
— У него была одна жена по имени Катрин, и она надолго пережила своего мужа, — хмыкнула я. — Прототипом для Синей Бороды, вероятно, послужил другой злодей. Или это вообще вымысел.
— А что стало с тем полководцем?
— Его отлучили от церкви и сожгли на костре.
— Почему?
— Много причин. Жиля де Рэ обвинили в колдовстве, общении с дьяволом, занятиях алхимией, в похищении детей, педофилии и массовых убийствах маленьких мальчиков. Считалось, что число его жертв исчислялось сотнями. Его признали виновным и казнили.
— Кошмар какой! Он все это действительно делал? Я не о дьяволе, это вообще бред. Но педофилия, убийства?
— Признался только в занятиях алхимией — мечтал найти способ превращения олова в золото. Но против Жиля де Рэ свидетельствовали его сообщники, которых, впрочем, подвергли жесточайшим пыткам, так что сказать они могли что угодно. Даже родную маму обвинили бы в семи смертных грехах.
— Это просто ужасно!
— Да. Жиль де Рэ пятьсот лет считался серийным убийцей, одним из самых жестоких маньяков в истории. И только в наши дни один французский литератор собрал группу историков, юристов и других экспертов. Они изучили акт обвинения, доказательства, представленные в том суде, и пришли к выводу, что Жиль де Рэ не виновен и дело против него было сфабриковано.
— То есть его оправдали через пятьсот лет после казни? — фыркнула Рита.
— Получается, что так. Хотя юридической силы эта реабилитация не имеет, о ней даже мало кто знает.
— А смысл сейчас об этом всем трубить? Человек давно мертв, ему уже все равно. А ложка дорога к обеду, разве нет?
— Конечно, вот почему важно не молчать, а всеми силами защищаться, когда тебя обвиняют. Особенно когда твоей вины нет ни в чем!
Если она и сейчас промолчит, даже не знаю, что и делать.
— А если есть? — Неожиданно лицо девочки перекосило злобой. Она вскочила с места, собираясь сбежать.
— Погоди, не убегай! Нам нужно поговорить. Тебе, может, сейчас в это трудно поверить, но я на твоей стороне, правда. И знаю имя настоящего виновного, только доказательств нет никаких. Но если ты все расскажешь мне без утайки, я смогу помочь.
— Зачем мне помогать? Я живу с бабушкой, все нормально.