— Все, чего пожелаешь, дорогой. Очень мне Аньке помочь хочется. Мне почему-то кажется, что жив ее Олежка и скоро объявится. Но все-таки хочется быть уверенной.
— Значит, говоришь: все, чего пожелаю?
— В пределах разумного, конечно. Канкан на мосту в три часа ночи я танцевать не буду, и не надейся.
— Танюша-джан, канкан я тебе и сам станцую. Обещай, что придешь ко мне в гости.
Я многое бы отдала, чтобы увидеть Гарика, танцующего канкан, но только не то, чего он жаждал от меня получить.
— Хорошо, я согласна. В гости так в гости. Неси сводку.
— Лечу, радость моя.
Как ни странно, 90 килограммов Гарика действительно выпорхнули из кабинета и через пять минут впорхнули обратно.
Мы с приятелем склонились над листками сводки.
— Убийство в пьяной драке. Убитый — мужчина лет сорока, — начал читать Гарик. — Две машины столкнулись на перекрестке улиц Рабочей и Урожайной. Погибли водитель и женщина-пассажир. В районе Нового порта выловлен утопленник. Пожилой мужчина лет семидесяти. В парке Трубного района найден труп мужчины. Не он?
«Он», — чуть было не вырвалось у меня.
— Нет, — спохватившись, сказала я, — Олежка хоть и хорош собой, но до этого красавца ему далеко. А этого, похоже, подружки не поделили. Или чей-то ревнивый муж постарался.
— Все может быть, хотя из медицинского заключения следует, что смерть наступила в результате сердечного приступа. Ох, чувствую, глухарем пахнет этот красавчик. В розыск его никто не объявлял. Местная шпана, видать, постаралась — не только из карманов все выгребли, но даже ботинки сняли.
— Гарик, мне кажется, ты слишком увлекся этим красавчиком. А у меня Анька места себе не находит.
Просмотрев сводку до конца и не обнаружив в ней ничего, касающегося парня подруги (что неудивительно), я стала прощаться с Гариком.
— Танюша-джан, а когда тебя в гости ждать? Ты обещала!
— Гарик, ты же мне Олежку так и не нашел, поэтому и договор наш будем считать недействительным. Пока.
И, послав ему воздушный поцелуй, я скрылась за дверью.
«Значит, сердечный приступ. Я бы в эту сказочку поверила, если бы Алекс умер где-нибудь в другом месте, а не у меня в квартире, — рассуждала я, сидя за рулем «девятки» и направляясь к себе домой. — А что, Таня, не навестить ли тебе славный город Париж? И не попытаться ли распутать клубок с другой стороны?»
Когда я подъехала к своему дому, мысль о поездке в Париж из изначально бредовой превратилась в вполне осознанную необходимость. Чтобы распутать этот клубок, надо дернуть за другую ниточку. Та ниточка, которая была у меня в руках, только запутывала дело. Ждать, когда честный мент Гарик Папазян и его доблестные коллеги доберутся до разгадки смерти красавца-француза, бессмысленно. Скорее всего, чтобы не плодить глухарей, они примут ту версию, которая лежит на поверхности, — сердечный приступ. Оказывать помощь следствию я не собиралась. Это было мое дело. Мне самой надо было найти убийцу. И не только потому, что он поднял руку на потенциального мужа моей подруги, но и потому, что этот нахал посмел втянуть меня в эту мерзкую историю. Я ощущала себя графом Монте-Кристо, вынашивающим план мести. «Тем более надо ехать в Париж, — подвела я итог своим рассуждениям, выходя из машины во дворе своего дома, — но сначала мне надо поговорить с Ленкой».