Вдруг Мадлен сжала руку Эммы.
– О боже.
Она попыталась увести Эмму в другую сторону, но было слишком поздно. Эмма уже увидела то, что так взволновало ее подругу. На банкетке в нескольких шагах от них сидел Гаррет – в бархатной тунике, из-под которой выглядывала рубашка с рюшами, и в рогатом шлеме викинга. Тупоконечный меч покоился на столе.
И Гаррет был не один.
– Привет, девчонки! – радостно воскликнула Ниша, вскочив из-за стола и помахав им рукой. С двумя черными косами, в платье с тугим корсетом и в рогатом шлеме, Ниша выглядела под стать своему кавалеру. Казалось, они с Гарретом вместе подбирали костюмы.
– Боже мой, – сказала Шарлотта, понизив голос. – Только не говорите мне, что он притащил ее.
Мне хотелось блевать. Ниша? Как он мог так опуститься? После меня? Или Шарлотты, если уж на то пошло.
Гаррет поднял глаза и тоже увидел Эмму. По его лицу пробежала тень. Он открыл рот, но не произнес ни звука. Ниша болтала за двоих, приглашая девушек присоединиться к ним, и, когда они не двинулись с места, принялась нахваливать их костюмы. Потом она посмотрела на Эмму.
– Саттон, ты что же, пришла без пары? – спросила она противным голосом, в котором звучал восторг.
– Пойдем отсюда. – Мадлен дернула Эмму за руку. Они пробрались через танцпол, липкий от пролитой газировки, мимо будки диджея, где собирались фанатки, и оказались в женской раздевалке. Над головой ярко горели лампы дневного света. В воздухе витали запахи потных носков и шампуня.
Мадлен опустилась на одну из скамеек и взяла Эмму за руки.
– Ты в порядке? Может, ты хочешь уйти?
Загремела музыка. Эмма вгляделась в обеспокоенное лицо Мадлен, явно решившей, что она расстроена. Не сказать чтобы Эмма расстроилась – скорее, она пребывала в замешательстве. Неужели Нише нравился Гаррет? Может, поэтому она так ненавидела Саттон?
Эмма откинула волосы с лица.
– Я в порядке, – сказала она. – Просто… странно все это.
Мадлен взяла Эмму за руку.
– Тебе будет лучше без него. Хочешь начистоту? Я не хотела тебе этого говорить, пока вы встречались, но думаю, что Гаррет тянул тебя вниз. Он какой-то пресный, как белый хлеб. А ты все-таки Саттон Мерсер – полная противоположность всякой обыденности.
Эмма заглянула в ярко-голубые глаза Мадлен, растроганная до глубины души. Подруги Саттон, может, и не идеальные, зато верные.
– А еще Шарлотта рассказывала, что, когда она встречалась с Гарретом, он был странно одержим летними Олимпийскими играми. – Мадлен усмехнулась. – Особенно женской гимнастикой. Можешь себе представить? Он восхищался этими гномами!