Не убеждалось. Сквозь бетонные плиты нелюбви ни один росточек надежды не мог пробиться наружу.
Или случилось бы какое-нибудь чудо. Или знак какой был… Хоть сон…
Мария выкапывала землю вокруг этого черного камня, большого на вид, потом, не рассчитав, случайно задела его лопатой. Раздался скрежещущий звук, словно металл соприкоснулся с металлом. «Боже, что я делаю! А вдруг это бомба со времен войны тут лежит и сейчас рванет?!» – с ужасом подумала молодая женщина.
За спиной шумели:
– Да ты же не женщина, ты танк!
– А ты рохля… ты тихушник, вот кто ты.
– А каким мне еще быть, если с тобой невозможно разговаривать, ведь у тебя только два мнения – твое и неправильное!
– Ты можешь уехать в другую страну самостоятельно, без меня!
– А как я одна там буду, в другой стране? Я не могу ехать туда одна, без твоей поддержки… Весь смысл этого предприятия и заключался в том, что мы отправляемся туда вместе! Как муж и жена!
– Я готов тебя поддержать, если ты приедешь следом, по какой-то другой визе. Я готов помогать тебе, но только как друг, понимаешь!
– Мне тридцать восемь лет, кого я там найду, с кем мне там семью создавать…
– Вот именно, тебе всего тридцать восемь лет!
Мария наклонилась, всмотрелась, готовая в любой момент отпрянуть, закричать. Но камень, а вернее, железяка напоминала не бомбу, а скорее – горшок. Огромный чугунный горшок, который ставили в печь. Молодая женщина села на землю, осмотрела горшок со всех сторон.
В одном месте виднелась трещина, свежая, от лопаты. Мария коснулась ее пальцами, и неожиданно отпал кусочек черного металла. Отвалился, словно труха. Внутри горшок был набит чем-то, тоже как будто черной трухой. Черно-зелеными лепестками. «Наверное, древние заготовки на зиму, как у меня в погребе стояли…» – успокоилась Мария.
Она подцепила пальцами лежащий сверху круглый «лепесток». Тяжелый, плотный. Это тоже металл. Потерла. Потом провела ногтем. Под наслоениями, напоминающими сажу, блеснул металл. Блеснул ярко, весело, отражая солнце.
Золото.
Сама земля, по которой она ходила, улыбалась теперь Марии. «Люблю, – говорила земля. – Люблю тебя, моя девочка. Это тебе подарок. А подарки знаешь кому дарят? Нет, не самым достойным… Подарки дарят самым любимым».
– О господи… – прошептала Мария, разглядывая на ладони, перепачканной землей, золотую монетку.
Подошел Федор, посмотрел сверху, на раскрытую ладонь Марии. Сел на землю, напротив, тоже заглянул в горшок, достал пригоршню монет, чуть подкинул. Монеты солидно звякнули. Присвистнул, высыпал монетки обратно в горшок, отряхнул руки.