– А вы знаете? Были там? – с горькой укоризной спросила Наташа. – И это разные вещи – соблюдение общественного порядка и… когда к другим людям в душу зачем-то лезут. Это не ваше дело, кто как живет, кто кого любит, кто кому подмигнул! Сколько судеб разрушено благодаря вот такой бесцеремонности, невоспитанности… Об этом надо пьесу написать. И напишу, да, я напишу, – Наташа теперь уже словно сама с собой разговаривала.
– А, так вы писательница?! Пишите, милочка, пишите… Это сейчас очень модно, поклепы на своих соотечественников писать, вон Нелька редактировать не успевает даже…
– Какая еще Нелька? – простонала Наташа. – Ах, отстаньте от меня, пожалуйста, – она попятилась назад.
– Да вы мне спасибо должны сказать, что я глаза вам пытаюсь раскрыть! – топнула ногой Рожкина. – Идите вон в ту сторону, через сад, там дырка в заборе, на участок Марии… Через эту дырку они друг к другу ходят. Он там, ваш Федор, у Марии… Сами убедитесь!
Но Наташа больше не стала отвечать, посмотрела на Рожкину округлившимися от гнева глазами и скрылась за калиткой.
А сама Ксения, высоко подняв голову, зашагала к себе. И сразу заметила подругу, ее пышную шевелюру, маячившую над кустами. Все-таки не получилось соблюсти интригу…
– Ты чего творишь? – привстав на мыски, закричала через забор Нелли. – С ума сошла? Я все слышала сейчас… А еще позиционируешь себя как интеллигентную женщину. Ну ты же баба, самая настоящая деревенская баба, Ксюха!
– Ага, тебе можно Машке глаза открывать, а мне невесте Федора – нельзя?..
– Но это разные вещи! Это тонкие материи! Я Машу предостерегала от необдуманного поступка, а ты, ты – полезла в чужие отношения. Ну да, Федор глаз на Машу положил, это правда… Но он же уедет скоро вместе со своей Натальей.
– Федор с Натальей счастлив не будет. Ему Маша больше подходит, – торжественно произнесла Ксения Рожкина. – И не смей со мной спорить. Я лучше знаю.
* * *
– Мари…
– Уф, напугал! – Мария оглянулась, бросила лопату. Рядом стоял Костик – бледный, со скорбным выражением на лице.
– Я звонил тебе несколько раз.
– Я не слышала. С тобой все в порядке? Ты выглядишь больным.
– Ночь не спал. – Костик прижал ладонь к левой стороне груди, страдальчески поморщился. – Тебе совсем меня не жаль?
– Жаль, – честно призналась она. – Я практически все время испытываю чувство вины перед тобой. Я все время за тебя боюсь, стараюсь ничем тебя не нагружать, ничего не прошу.
– Ага, не просишь… – усмехнулся тот.
– Больше не буду.
– Перестань, Мари. Мы оба с тобой погорячились.
– Что ты хочешь?
– Ничего. У меня уже нет сил чего-то хотеть. Я вымотан, я высосан весь, я выжатый лимон.