— Я здесь хочу остаться, — твердо сказала она, — Вы не беспокойтесь, господин лейтенант. Я во всем помогу и вещи соберу, и в порт провожу.
— И куда ты пойдешь?
— Пока у свояченицы поживу, а там видно будет. Я служанка хорошая, меня во всякий дом возьмут.
Я рассчитал ее и дал немного денег сверху за старание. Мая сделала книксен и пошла собирать свои пожитки.
Хозяин квартиры остался очень недоволен, даже не предложил мне сесть и содрал лишние деньги за неожиданный отъезд.
На душе было нехорошо, но времени для страданий, адмиралтейство мне не оставило, так что я тяжело вздохнул и отправился в кабинет готовиться к отъезду. Долго собираться не пришлось. Перед встречей с адмиралом Мецем, не зная, чего ожидать, я уже собрал походный саквояж со всем необходимым. Я открыл верхний ящик стола и достал пятизарядный револьвер, который когда-то мне подарили друзья. Эта маленькая, и безобидная с виду, игрушка могла очень пригодится в дальнем походе. Патроны хранились в запертом отделении, а ключ я всегда носил с собой. Когда у вас маленький сын, быстро привыкаете к осторожности. Револьвер и коробочку с патронами я положил в боковой карман саквояжа, рядом с бритвенным прибором, зубной щеткой и мыльницей.
— Вот так, — сказал я вслух, застегнул саквояж и достал из ящика стола старое портмоне.
Я переложил в него две сотни бумажными деньгами и пять золотых. Этого мне хватит на все случаи жизни. В походе, в океане негде тратить деньги. Оставшееся жалование я положил в новый кошелек.
Часы за моей спиной пробили семь.
В дверь постучали.
— Открыто!
Вошла Эн. Она закрыла за собой дверь и встала возле стола, прямая и очень серьезная.
— Извини, что накричала на тебя.
— Ничего страшного. Я понимаю, что тебе не легко.
— Неужели нет никакой возможности остаться здесь? Мы только зажили нормальной жизнью.
Я подошел и обнял ее. Эн была напряжена и мне показалось, что я обнимаю камень.
От нее пахло духами и немного потом. Белое платье, пошитое портнихой неделю назад, удивительно ей шло.
— Все будет хорошо, — тихо сказал я.
Она отстранилась.
— Пойми меня. Я не хочу стареть на окраине мира и обсуждать с женами рыбаков наряды, вышедшие из моды десять лет назад. Не хочу видеть свою мать. Не хочу слушать ее указания и упреки.
Я взял ее за руку, она попыталась вырваться, но я не пустил. Ладонь была холодной.
— Я все понимаю и знаю, что ты не хочешь уезжать, но Вам не хватит денег, чтобы остаться в столице.
— Неужели ничего нельзя сделать? — она с надеждой смотрела на меня. Она была зла, растеряна и испугана. Все шло не так, как она себе представляла. Мечты рушились.