Я всегда считал веру личным делом. У меня были друзья, которые по воскресеньям ходили в церковь, а ночью бросали окуня на старый алтарь для местного божка. Я никогда не видел в этом ничего плохого.
В свое время церковь делала ужасные вещи, изживая инакомыслие. Были громкие процессы, было сожжения еретиков, утопление неверных. Пятьдесят лет назад попы попросили за это прощение, но кто знает, что у них на уме. Кстати, на кораблях очень удобные топки.
— И что, — я все еще злился, — вы их сожгли?
Доктор кашлянул и сел на стул.
— Церковь изменилась, Бур. Сейчас никто не занимается подобными вещами. Мы не воинственный орден. Мы смотрим, описываем и стараемся уберечь паству от всякой языческой мерзости. Я понимаю, что Вы имеете в виду. Я слышал о расследовании на Красном драконе. Если там и случилось, то, о чем пишут в секретных отчетах, мы к этому не имеем никакого отношения, мы никого не сжигали и не собираемся этого делать.
— Но вы все знаете. Знаете, о нашей экспедиции, знаете о секретных расследованиях. Кто Вы Сол? С кем я сейчас говорю, с военным врачом или с секретным агентом тайного ордена?
Доктор на минуту задумался.
— Одно не противоречит другому. Я помогаю людям, как врач, и как монах. Поймите, Бур, мы только называемся тайным орденом, но никакой тайны в нас нет. Мы вполне легальны, у нас штаб-квартира в столице и множество сторонников среди высших офицеров. И в моей миссии нет ничего секретного. Я наблюдатель и я, как это не странно звучит, Ваш союзник.
Открылась дверь и Люм принес печенье.
— Что это вы господа офицеры, кофе совсем не пьете, — фамильярно прогудел он, показывая на наши полные чашки, — остыл уже. Может быть, я свежий сварю?
— Не надо, — ответил я, — ступай в кубрик, у нас серьезный разговор.
Денщик неловко хлопнул каблуками, отдал честь и вышел, нелепо выставив толстый зад.
— Смешной он у Вас, — сказал Сол и улыбнулся.
Мой денщик был предметом бесконечных шуток. Все соглашались, что Люм глуповат, но кофе он варил хороший. Больше никому по рангу денщик не полагался, поэтому часто в офицерских насмешках, таилась простая зависть.
— Такого океан послал, — парировал я, — и правда, давайте кофе пить.
Мы одновременно взяли печенье и потянулись за чашками.
Появление денщика разрядило атмосферу.
— Так что же Вы от меня хотите, Сол? Зачем вообще нужен этот разговор? Я мог бы так же оставаться в неведении, а Вы бы наблюдали и описывали.
— Я должен был Вас предупредить. Никто не предполагал, что новая, не известная религия, окажется настолько притягательной, что несколько блестящих офицеров, без колебаний, возьмут ее на вооружение. Мы увидели опасность и забили тревогу. Мы не понимаем, что могло так быстро изменить вполне предсказуемых и набожных людей.