Уйти от нее было, как оторвать себе конечности и выбросить их, и все же именно
так я и должен был поступить. В моей жизни не было место для женщины. Особенно для
такой, как Нан. Такой, которую нужно было любить должным образом.
Я не был цельным человеком. Я был испорченным ублюдком с темной стороной,
который не имел права прикасаться к мягкости такой женщины, как она, но я все же сделал
это. Она принимала зло, вытекающее из моей души, словно хотела быть ближе к темноте.
Никто никогда не раскрывался так для меня, с таким доверием и желанием. Она пришла ко
мне. Ко мне. Она выбрала меня.
Это последний раз, когда я вдыхаю ее запах. Это комната содержит последние
воспоминания, которые будут у меня о ней. Мне хотелось свернуться на этой чертовой
кровати и поглотить следы, оставшиеся после нее. Мое сердце сново начало биться из за
Нан.
Я поднял подушку, на которой я оставил ее спящей вдохнул запах, не желая
отпускать его. Если бы я немного задержался, я бы никогда не смог уйти. Но она не
нуждалась во мне. Она нуждалась в большем, чем я мог бы ей предложить.
Я хотел, чтобы у Нан была ее сказка. Та, которую она создала в своем воображении
еще ребенком в своем тайном саду. Где мужчина спасает ее и дарит ей мечты, которые она
лелеяла. Мечты, которые такой мужчина, как я не смог бы воплотить в реальность.
Когда нибудь она получит то, что хочет. В ее душе было так много прекрасного, но
она не знала об этом. Остроумный ротик и пылкий нрав, это не все, что было в Нан.
Мужчина, который увидит через все это ее внутреннюю красоту, получит в дар то, к чему
я не имею право прикасаться.
Здесь не осталось ничего, чтобы я мог забрать с собой в память о ней. Ни записки,
ни сувенира. Я осмотрел комнату, надеясь что она что-то забыла, затем подошел к
серебряному мусорному ведру и увидел маленький пластиковый диск. Наклонившись, я
протянул руку и вынул его.
Даже не открывая, я знал что было внутри, но я все равно открыл его.
Прошло несколько секунд, пока я стоял неподвижно, уставившись на таблетки в моей
руке, до того как меня осенило. Я не мог злиться. Я попытался почувствовать себя в каком то
смысле оскорбленным, но ничего из этого не смогло начать пускать корни.
Все что я знал, что это не закончилось. Примерно через четыре недели я вернусь
навестить Нан. В итоге, это был не конец.
Легкость в моей груди немного облегчила боль, как бы глупо это не было, и я сунул
таблетки в свой карман, думая, что возможно судьба так или иначе изменит мой путь.
Нан
Полет домой был одиноким и болезненным. Я больше никогда не вернусь в Лас