В заключение был еще один фактор, от которого тогда, как и теперь, зависела финансовая поддержка прессы – размещение объявлений. Крупнейшей конторой объявлений в России был торговый дом «Л. и Э. Метцель и К°», учрежденный в 1878 г. К 1914 г. он сконцентрировал в своих руках более половины всех публикационных контор в городах России и за границей. В начале XX в. делами «Л. и Э. Метцель и К°» заправляли В. А. Поляков (директор-распорядитель фирмы) и член правления Азовско-Донского банка Э. П. Эпштейн. Правые источники оценивали положение так: «Получить от этой фирмы объявления может лишь орган “прогрессивного” направления, и притом строго держащийся подобной окраски… Обороты фирмы, где вершителями являются гг. Поляков и Эпштейн, превышают уже 10 млн. рублей». Например, правая газета «Русское чтение» заключила соглашение с торговым домом «Л. и Э. Метцель и К°», по которому должна была получать от этого дома 30 тыс. руб. в год, однако менее чем через год соглашение было расторгнуто. Но с кадетскими газетами «Речь» и «Русские ведомости» этот же дом имел постоянные соглашения и обеспечивал большую часть их доходов. Так, фирма гарантировала газете «Речь» 330 руб. за каждый номер, но лишь при условии, что газета не изменит своего направления и состав сотрудников останется тем же. В 1912 г. было заключено новое соглашение, по которому фирма гарантировала газете доход: в 1912 г. – 155 тыс. руб. в 1913 г. – 170 тыс. руб., в 1914 г. – 185 тыс. руб. При этом «прогрессивная» пресса травила правую, укоряя ее за гораздо меньшие субсидии, получавшиеся иногда от правительства, и прочно приклеила к ней ярлык «рептильной».
Впрочем, правительственные субсидии были явно недостаточны, чтобы привлечь в «правую прессу» квалифицированных журналистов или хотя бы бойкие перья. Те номера «Земщины» или «Русского знамени», которые мне довелось видеть, производят впечатление очень низкого уровня. Главным врагом в них предстает «жид», причем все рассматривается на самом низком, примитивном уровне: «в Москве много еврейских аптек» и т. д. Я, по крайней мере, не увидел попыток осмысления уже очевидной трагической ситуации России. (За исключением того, когда в «Знамени» публиковался Розанов, статьи которого примитивными никак не назовешь.)
Достоевский, который никогда не лавировал и с предельной резкостью говорил то, что думал, писал:
«Вы вот жалуетесь на жидов в Черниговской губернии, а у нас здесь в литературе уже множество изданий, газет и журналов издается на жидовские деньги жидами (которых прибывает в литературу все больше и больше), и только редакторы, нанятые жидами, подписывают газету или журнал русским именем – вот и все в них русского. Я думаю, что это только еще начало, но что жиды захватят гораздо еще больший круг действия в литературе, а уж до жизни, до явлений текущей жизни я не касаюсь – жид распространяется с ужасающей быстротою».