«Почему же я не могу?» — спросил он себя и снова уронил взгляд на полные девичьи губы, чуть приоткрытые во сне. Не удержавшись, опустился на колени. Осторожно облокотился на подушку рядом, рассматривая девичье лицо. Рукой убрал мешавший локон и потянулся к нежным губам, мечтая прикоснутся к ним, почувствовать их сладость. Но тут внутренние часы отсчитали полночь, и Роланд резко распрямившись, поднялся на ноги и, бросив еще один взгляд на спящую ведьму, шагнул к двери.
Придержал их, запирая на замок, а после направился к комнате, в которой его дожидался Мрак.
«Нам непременно надо поговорить!» — сказал себе ведьмак. Он не совсем понимал злость и отчаяние, которые словно овладели его другом. Роланд не мог не замечать того, как относится Генрих, пусть и в собачьей шкуре, к его избраннице, к его Ульяне.
Вот и заветная дверь. Ведьмак тихо постучал и застыл, дожидаясь ответа. По его предположениям, оборот уже должен был совершиться.
— Это я! — сказал мужчина и снова постучал. — Открой, нам надо поговорить.
В двери проскрипел вставляемый ключ. Щелчок…другой… Роланд дал время Генриху спрятаться от его глаз и решительно открыл двери.
Его встретила непроглядная тьма. Генрих закрыл даже щели в ставнях и теперь казалось, что мгла подступилась из глубины комнаты. Ведьмак переступил порог и закрыл за собой дверь. Сегодня он не пил зелий, чтобы видеть в темноте. Сегодня он не мог и не хотел видеть того, кого скрывала мгла.
— Ты здесь! — голос Генриха непривычно резанул слух Роланда. Он не спрашивал, он утверждал. Ведьмак понял, насколько отвык от звука голоса своего друга и улыбнулся, хотя понимал, что тот, кого она уже привык называть не иначе, как Мрак, тоже его не видит.
— Я здесь! — ответил бывший княжич Северин.
— Надо поговорить! — слова давались Генриху с трудом. Казалось, все его тело отвыкло быть человеком. Он едва сдерживался, чтобы не опустится на четвереньки и не вывалить язык, словно пес. Вместо этого, мужчина опустился на пол и привалился спиной к стене.
— Как ты? — спросил Роланд, оставаясь стоять на месте. Он слышал движения тела Мрака и догадывался, что его друг сел на пол.
— Если честно, очень прескверно! — пожаловался Генрих. — Иногда мне кажется, что с каждым моим оборотом, я все больше превращаюсь в пса и мне все тяжелее становится человеком, таким, каким я был прежде.
— Я знаю, — кивнул ведьмак.
— Если мы не успеем, то я так и останусь собакой, — Генрих вздохнул, — и забуду себя прежнего.
— Мы успеем! — уверенно произнес его друг и Генрих поднял голову, вглядываясь в темноту, говорившую голосом Анджея.