Мне хватило одного единственного взгляда на красивого, уверенного в себе мужчину, чтобы понять, что он и есть тот, кто предназначен мне судьбой.
Энтони стал еще привлекательнее. Он был высоким, с шапкой серых, цвета пепла, волос, сероглазый, с прямым носом и твердым подбородком. Его губы, с легким изгибом, чувственные, не могли не привлечь мое внимание, и я помню, как в наш первый танец, когда Энтони пригласил меня на балу, я без зазрения совести, разглядывала его рот, что вызвало удивленную улыбку моего партнера в танце.
— Что вас так заинтересовало? — спросил он.
— Мне нравятся ваши губы! — ответила искренне.
Энтони Болтон улыбнулся.
— Для леди вы говорите странные вещи!
— Я люблю прямоту во всем, и да, — кивнула, соглашаясь, — меня за это ругает отец. Считает, что нельзя говорить то, что думаешь на самом деле.
— Возможно, он прав? — изогнул бровь молодой наследник лорда Болтона и мое сердце застучало с новой силой.
— Вы совсем не слушаете меня, Мейгрид! — услышала я недовольный голос своего спутника, когда мы подходили к дому. Вздрогнула, прогоняя воспоминания, и повернула лицо к Уиллу.
— Простите! — ответила с легкой улыбкой. — Из-за свадьбы сестры я немного растеряна.
— Я понимаю! — кивнул с чувством молодой человек. — Ваша сестра ведь теперь покинет дом и переедет жить к мужу. Хорошо, что вы живете по соседству и сможете часто навещать друг друга, если, конечно, Энтони не заберет леди Одри в столицу!
А я об этом даже не подумала! Что, если Энтони действительно уедет, и я больше не смогу видеть его?
Закусив губу, нашла взглядом крышу оранжереи, видневшуюся чуть дальше особняка. Сколько прошло времени? Придет ли Тони на нашу встречу?
Мы прошли дальше. Деревья у дома были украшены яркими лентами и бумажными гирляндами. Сам дом тронуть не посмели — отец был категорически против мишуры, которая, по его словам, могла, пусть и временно, но изуродовать красоту строения, когда-то принадлежавшего еще нашим предкам. При подъезде к широкой террасе выстроились слуги, с улыбкой встречавшие гостей. Карета молодых уже пустовала, что могло означать только одно — Одри и ее муж уже вошли в дом, а значит, скоро Энтони отправится в оранжерею, и я непременно должна быть там! Я видела, как гости проходят в дом и поспешно отпустила руку своего сопровождающего. Уилл Боу удивленно посмотрел на меня.
— Что-то случилось, леди Мейгрид?
Я широко улыбнулась. Сердце уже рвалось в оранжерею, где, как я полагала, меня уже должен ждать Энтони.
— Мне надо ненадолго отойти! — пояснила тихо. — Вы идите в дом, я скоро присоединюсь к вам! — и еще раз одарив улыбкой застывшего в удивлении мужчину, бабочкой упорхнула прочь, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, как простолюдинка.