У Ярды чесался язык задать интересующий его вопрос, но он сдержался. Не следовало старика настораживать, он и так охотно все рассказывал.
— Семья Крауса здесь потом уже не появлялась?
— Насколько я знаю, только однажды. Дочь Роза, самая старшая, приезжала к нам в Тифенбах. У них остался на нашей стороне участок леса и поля. Роза их унаследовала и продала все моему соседу. Ей пришлось приехать лично, так как возникли какие-то спорные вопросы относительно дороги и телефонных столбов. Тогда все вымеряли и здесь, в этом саду. Столбы шли от распределительного щита на деревенскую площадь.
— Какие столбы? — удивилась пани Урбанкова.
— Так я ведь говорю, телефонные. Распределительный щит, наверное, остался. Кто его стронет с места? Когда здесь проходил фронт, рядом с ним взорвалась бомба, теперь у вас на том месте заводь с форелью, но будке ничего не сделалось. Даже кабель не повредило, связь действовала.
— Вы хотите сказать, что та будка в саду имела отношение к телефонной линии? — Ярда едва справлялся с волнением.
— К ней же был подведен телефонный кабель. А дело было так. Когда сюда тянули линию, она проходила по нашей стороне возле дороги к лесной сторожке. Там стоит такая же будка. Оттуда изолированный свинцом кабель вел через реку прямо в ваш сад.
— И к той линии подсоединились наблюдатели?
— Да.
Наконец Ярда начинал понимать. Хохолач ошибался, будку построил не Сыровы, а почтовые связисты.
Пани Квета качала головой:
— Столько лет мы здесь и все время узнаем о доме что-то новое. Вы поговорите, а я сбегаю за вином. Где у вас бутыль?
Хенке подал ей оплетенную бутыль, и хозяйка вышла.
— Еще один вопрос, пан Хенке, — начал Ярда, воспользовавшись моментом. — Вы не знаете, не вернулся ли сюда кто-нибудь из старожилов?
Хенке запнулся.
— Вы говорите о Седловице? Нет, не припоминаю.
— А ни о чем вам не говорит имя Клехта?
Хенке встал, будто не слышал вопроса.
— Ну, поговорили, а теперь я пойду. Должен еще заглянуть к соседу и наведаться в деревню, — сказал он, направляясь к двери.
— Подождите, — бросился за ним Ярда. Однако Хенке, не сказав больше ни слова, подошел к своему мотороллеру, рывком снял его с подставки и сел.
— Я больше ничего не знаю, — проворчал он наконец.
Ярда ему не поверил.
— Клехта, вспомните, пожалуйста! Кого так называли?
— Ничего не знаю. Не спрашивайте меня, пан Сы-нек.
Он взял наполненную бутыль, положил ее в коробку на багажнике и заспешил к воротам, забыв даже попрощаться.
— Что его так испугало? — удивлялась хозяйка.
— Я спросил его о Клехте, а он мне не ответил.
— Странно, как будто чего-то боится!