– Ничего не понимаю, – пробормотала себе под нос обескураженная леди. И заторопилась к мужу.
Лорд Мак-Лайон, со смешком подвинувшись на лавке, взглянул на запыхавшуюся супругу:
– Что, семейство не потерпело вмешательства? А я ведь предупреждал.
– Помню, помню, – быстро закивала Нэрис. Горести Хейдрун уже вылетели у нее из головы. – Ну да и бог с ними со всеми. Послушай, Ивар, тут такое странное дело! Я сейчас видела, как Харальд…
Договорить она не успела – на стол упала тень от широкой фигуры конунга. Ивар поднял голову:
– С возвращением! Надо полагать, победил сильнейший?
– Нет. – Олаф, двумя пальцами сграбастав очередной кувшин, потянулся за своей чашей. – Ингольф меня на четыре бочонка обошел, морда рыжая…
Советник короля Шотландии довольно сощурился. А в ответ на вопросительный взгляд Длиннобородого пояснил:
– Я на ярла Ингольфа два золотых поставил. Жила!.. Эй, Жила! Ты глухим-то не прикидывайся! Проиграл – плати давай.
– Утром расплатимся, – буркнул с противоположного конца стола дружинник. – Небось разгулялись только-только… А вот конунг свое возьмет – так еще поглядим, кто кому монет в мошну отсыплет!
Олаф уязвленно крякнул. Плеснул себе браги, отхлебнул и надменно приподнял брови:
– Сам-то что сиднем сидишь, Мак-Лайон? Забавами нашими брезгуешь али только других судить горазд? Иль осрамиться боишься, а?
– Не без этого. Я свой потолок знаю, и до вас мне, увы, далеко. Так же как и до ваших славных ярлов. – Ивар улыбнулся. Потом бросил взгляд на супругу, которую просто распирало от какой-то новости, и добавил как бы между прочим: – Только разве один я сиднем сижу? Ваши сыновья, кажется, вполне со мной солидарны.
Он шевельнул плечом в сторону высокого стола. Конунг без интереса скользнул глазами по зевающему Харальду, словно вместо него там сидел какой-нибудь безымянный дружинник, и остановил взгляд на Эйнаре. Тот как раз присосался к очередному ковшу. Длиннобородый поджал губы. И повысил голос, обращаясь к младшему сыну:
– Кончай хлобыстать! Не последний раз за столом сидишь, встань, разомни кости. Сейчас еще с пяток бочонков прикатят, мореных, как раз по тебе будет… Гуннар! Открывай сундук, тащи Эйнарову секиру!
Сэконунг поднял мутный взгляд от ковша и промычал что-то невнятное. Язык его слушался плохо, но Нэрис все равно залилась краской – куда конкретно жених послал дорогого батюшку, она не расслышала, но догадалась. Олаф насупил брови и отставил кубок в сторону:
– Вставай, слюнтяй! До чертей допился, нюни распустил!.. Отцу перечить? Семью позором крыть? Да над тобою гости уж в голос смеются! Вставай, сказал! Немедля!