Бегущая строка над единственной в городе высоткой в эту ночь сошла с ума и потеряла всякий человеческий смысл. Сталкивались, взрывались и исчезали навсегда, как во время обширного инсульта мысли, вереницы слов «Надежда-прим», «Коробейникова», «поможем ближнему…», имена тех кто уже помог и кому уже помогли.
И в итоге, из всех этих один за другим сгорающих в атмосфере осколков Вселенной, на освобожденном от них пустом пространстве, во всю ширь высотки бесконечно повторяясь, заалело одно единственное, давно известное всем, имя. Оно продолжало свой триумфальный бег до утра, все утро, и весь день. Хотя уже утром даже с миноискателем во всем огромном городе невозможно было найти даже микроскопического следа ни международной игровой ассоциации «Надежда-прим» ни ее многообещающего двойника.
Говорят, чтобы спокойно спать, надо читать только хорошие новости и не читать плохие. А чтобы спокойно жить, не читать никаких. Потому что и то, что приятно на вкус, может иметь дурной привкус, и в немногих знаниях все ж довольно печали, а шальная пуля, порой, смертоносней прицельной.
Короче, генеральный директор «Родничка» никогда не читал дурных новостей. Но к добрым имел-таки пристрастие. Ему нравилось нечто отвлеченное, не пересекающееся с его, Мокрова, жизнью, не трогающее до глубины души, однако и не совсем уж безразличное ей.
Такое отношение к новостям возникло в нем после ознакомления с опросом местной газеты на тему «Фантомные страхи». На вопрос «опасно ли жить в нашем городе?» 79 процентов респондентов мгновенно ответили «да», а на вопрос «сталкивались ли вы лично с опасностью в нашем городе» те же 79– процентов однозначно ответили «нет».
Господин Мокров никогда не участвовал ни в каких опросах, потому и что и сам опрос может породить страх, лично с опасностью не сталкивался, и дурных новостей категорически избегал.
Самым дурным событием в своей жизни он считал прямое попадание молнии в новую сауну в присутствии высоких гостей. Он давным-давно понял, что хорошей новостью можно считать не только успех в собственной жизни, но и неуспех в чужой. И радовать это может не меньше, а при отсутствии позитива в собственной жизни, даже больше.
И потому ближе к полудню, когда по всему городу от всей супер-игры «Надежда-прим» осталась только его хлюпающая, как промозглая жижа в дырявом сапоге, фамилия, он с интересом прочитал в утренней газете свежую заметку «Израильская мафия под флагом Сьерра-Леоне». И душа его возликовала! Он дважды перечитал ее вслух для себя, а потом — жене и овчарке Соне. Теща была городе, или, как она выражалась, в отпуске.