– Фиби, – застонал он, не в силах справиться с возбуждением.
Желание пульсировало во всем ее теле. Его горячее дыхание, скользившее по коже, вызывало в ней жгучие волны возбуждения. По взгляду Хантера можно было сказать, что он едва сдерживал страсть. Тем не менее хотел, чтобы Фиби была готова получить удовольствие. Он легонько потянул за рубашку, ткань скользнула на стройную талию, задержалась на бедрах и упала на пол. Фиби переступила через нее. На ней остались только чулки и туфли.
– Фиби, – прошептал он. Его губы спускались вниз, к животу, и еще ниже, туда, где темнел заветный треугольник между ног.
– Себастьян. – Фиби судорожно вцепилась в его мускулистые плечи.
– Ты моя, Фиби. Отныне и навсегда. – Хантер посмотрел наверх, поглаживая ее лодыжки. – А я твой.
– Да, – прошептала она.
Себастьян провел рукой по внутренней стороне бедра, по колену. Пальцы его легко скользили по шелку. Он развязал гладкие ленты, и чулки соскользнули вниз.
– Себастьян, – выдохнула она.
От жаркого и влажного прикосновения его языка к самому чувствительному месту ее тела по спине пробежала приятная дрожь предвкушения чего-то сладкого. Себастьян уткнулся в треугольник вьющихся волос и, добравшись до самого сокровенного источника наслаждения, принялся с нежностью ласкать. Она впилась пальцами в его волосы и издала протяжный стон. На Фиби нахлынула волна неистового наслаждения. Дыхание сбилось, тело изогнулось, пальцы разжались. Ноги подкосились, она непременно бы упала, если бы Хантер не поднялся и не подхватил ее на руки.
Он отнес ее к кровати и бережно положил на простыни.
Фиби наблюдала за тем, как он снимал с себя оставшуюся одежду, и не могла оторвать взгляд от красоты его сильного тела. Бледная кожа, мускулистые руки, плечи, бедра. При виде его достоинства, такого большого и твердого, Фиби почувствовала внизу живота горячую волну желания.
Себастьян осторожно опустился на нее. Его язык завладел ее ртом. Не отрываясь от сладких губ, он нащупал рукой влажную ложбинку между ее ног. Ее тело звало его, и он с готовностью ответил на этот призыв, войдя в нее. Их тела слились воедино и стали одним целым.
Фиби выгибалась ему навстречу. Себастьян поцеловал ее в губы, погладил по щеке и стал двигаться, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Фиби понимала, что Хантер слишком долго себя сдерживал. Ему необходимо излить свою любовь. Он все глубже входил в нее, пока не выплеснул свое семя. В момент наивысшего блаженства он слился с ней в едином движении, едином порыве. Она окончательно стала принадлежать только ему одному. Их единство было ближе, чем просто прижавшиеся друг к другу тела, это был момент наивысшего единения сердец и душ.