«Присмотрись, прислушайся, почувствуй,» — казалось шептала ему трава, подхлестываемая порывами ветра.
В отдалении, на другом конце долины дождь перешел в ливень, быстро приближаясь к ним непроницаемой стеной. Молнии засверкали прямо над костром, и все содрогнулись, когда они прорезали ночное небо кровавой паутиной. Воздух наполнился специфическим запахом серы.
Что-то было не так.
Что-то было не в порядке.
Могущественные слова церемонии погребения высшего друида, казалось, воспламеняли стихии вместо того, чтобы успокаивать их. Они должны были готовить землю к тому, чтобы она могла принять тело высшего друида, а не раздражать ее.
Может так Нагорье отвергало присутствие Темного Принца на церемонии? Неужели Шотландия больше не принимала его за своего?
Кристиан продолжал произносить заклинания, сдерживая голос, чтобы не заглушать остальных, ночь становилась всё более темной, а небеса — неистовыми. Он изучающе осмотрел свой клан. Все мужчины, женщины и дети имеют право находиться здесь. Ингредиенты отобраны с особой тщательностью. Они используются его семьёй с незапамятных времен. Костер сооружен должным образом, руны правильно нанесены, дрова, как и должно, из старой, сухой рябины и дуба. Время тоже подходящее.
Оставалось убедиться лишь в одном.
Сузив глаза, он перевел взгляд на останки Дэйгиса. И продолжал рассматривать их даже после того, как прозвучали последние слова заклинания.
— Ты должна отпустить его, Хлоя, — сказал Драстен. — Пока шторм не помешал этого сделать.
Кристиан подслушал, как этим вечером Драстен говорил Хлое о том, что Дэйгис считал себя более испорченным, чем его брат. И это при том, что он уже дважды отдавал свою жизнь, чтобы спасти других. «Он был лучшим из мужчин, дорогая. Лучшим из нас всех.»
Хлоя рванулась вперед, неся факел из задрапированной омелой рябины, вспыхивающий и гаснущий на ветру.
— Подожди, — рявкнул Кристиан.
— В чём дело, мальчишка? — спросил Драстен.
Хлоя остановилась, факел дрожал в её руках. Она даже глаз на них не подняла. В ней, казалось, иссякла жизнь, оставив от неё лишь пустую оболочку. Она выглядела так, словно не прочь присоединится к мужу в этом пламени. Господи, они что не видят этого? Как они вообще подпустили её к огню? Он чувствовал витающий в воздухе привкус смерти, манящий Хлою как любовник, замаскировавшийся под её мертвого мужа.
Он протиснулся между тетей и костром, чтобы прикоснутся к дереву, на котором лежали останки его дяди. К дереву некогда живому, а теперь мертвому. Мертвое откликалось в нём так, как живое больше никогда не сможет. Речь мертвых и умирающих стала для него родной. Закрыв глаза, он окунулся в инородную и такую неугодную ему среду внутри себя. Он знал, чем является. Уже давненько это понял. С событиями, происходящими этой ночью, он был связан особыми узами.