– А зачем ты их вообще убил? – услышанное по-прежнему с трудом укладывалось в голове.
– Инира, ты нарушила закон. – Ксай внимательно посмотрел мне в глаза. – Никто и никогда не имеет права вставать между хозяином и его рабом. Тебе грозило очень серьезное наказание. Учитывая, до какой степени ты довела конфликт, пара десятков ударов плетьми – наименьшее из зол. Темница на длительный срок, поступление в услужение хозяину рабыни, смертная казнь… возможны любые варианты, все зависит от влиятельности владельца рабыни и его желания тебя наказать. Мне не хочется проверять, на что хватит его фантазии.
Раньше меня, наверное, ужаснули бы рассуждения Ксая. А сейчас я спокойно, почти равнодушно встречала его взгляд. Он спас меня от неизвестного наказания, которое вполне могло грозить смертью. Убил арэйнов, потому что я нарушила важный закон, а в его планы не входило отдавать меня на растерзание владельцу рабыни. И, если уж быть откровенной, виновата здесь я – Ксай всего лишь устранил проблему, которую мне удалось создать для нас обоих. Причем сделал это наиболее эффективно и надежно – теперь не осталось ни одного свидетеля моего преступления, а значит, и привлечь к ответственности перед законом не сможет никто.
Что самое ужасное, мне не было жаль арэйнов и терзаться чувством вины я не собиралась. Наверное, я просто зачерствела. Но, сколь ни пыталась осознать, сколь ни прокручивала в голове тот факт, что арэйны погибли из-за моего вмешательства в чужие дела, не чувствовала ничего. Жизнь в мире арэйнов давно превратилась для меня в выживание, где всем наплевать на других, где побеждает сильнейший. И тот, у кого есть сила, может творить что пожелает. Как некогда поступил со мной Гихес. Или как сейчас поступает Ксай, преследуя свою выгоду и потому защищая меня.
Возможно, спасая незнакомую девушку, я поступила неправильно. Кто знает, что ее подвигло к побегу, так строго здесь караемому. Но в тот момент я не думала об этом. Я видела запуганную, загнанную девушку, на которую замахивается разозленный мужчина. Я ведь даже не сразу поняла, что вступилась за человека. Словом, я не думала вообще – просто действовала, боясь опоздать. Зато теперь появилось время поразмыслить, и я самой себе удивилась – зачем? Зачем защитила девушку, до которой мне нет абсолютно никакого дела? Ведь за меня-то никто не вступался, если ему в том не было выгоды. Разве я что-либо и кому-то должна? Нет и еще раз нет! Только себе я могу доверять, только о себе и должна заботиться. А безответственный порыв защитить – наверное, всего лишь рефлекс, оставшийся с того времени, когда я наивно верила в высшую справедливость и чужую бескорыстную доброту. Но, раз уж я в это ввязалась, следует во всем разобраться и довести дело до конца.