— А вы еще не разобрались с нами.
Нанопокалипсис захлестнул город. Здания растворялись, превращаясь в кубические решетчатые скелеты. Волна поднялась по холму и добралась до кампуса. Она уничтожала, сжимала, каталогизировала, архивировала.
— Это прошлое или будущее? — спросил я.
Девочка слева рассмеялась.
— Глупо. Есть только сейчас.
Ее сестра-близнец произнесла:
— Они всегда задают неправильные вопросы.
Первая девочка одной рукой схватила меня за пояс, а другой поманила пальцем. Я присел на корточки, и она шепнула мне в ухо:
— Но мы все равно вас любим.
* * *
На следующее утро мы сидели за кухонным столом, угощаясь кофе и булочками с корицей. Кофе я сварил в автоматической кофеварке с фильтром и алюминиевым корпусом, самой настоящей, антикварной машинке «Мистер Кофе». И запер все ножи в баре, прежде чем выпустить Джин из комнаты.
Питер извинился.
Джин нет.
Питер спросил, как он может все исправить.
Джин долго молчала.
— Чтобы все исправить, ты должен быть мужчиной, не встречающимся с Моникой.
— Я сотру все воспоминания, — сказал Питер.
Стукнув себя кулаком в грудь, он добавил:
— Я к ней никогда не прикасался.
— Мне нужно, чтобы ты был мужчиной, который никогда и не хотел с ней встречаться.
В комнате повисло тяжелое молчание.
— И как мне это сделать? — спросил Питер.
— Никак.
— А что насчет ребенка?
— Не знаю.
— Тебе не обязательно вынашивать ее, — сказал Питер, — Это могу сделать я. Я хочу, чтобы мы были семьей. Но если ты не можешь быть со мной, то оставь ее мне. Пожалуйста.
Внезапно смена пола обрела смысл.
Джин сжала кулаки.
— Она моя.
— Наполовину, — поправил ее Питер.
Взгляд сестры метнулся к опустошенной стойке для ножей. Затем Джин и Питер обернулись ко мне.
— Я провентилирую этот вопрос, — сказал я. — И скажу, какие у вас варианты.
Булочки мы доели в тишине.
* * *
Прежде чем приняться за дело, я взял у обоих кредитные коды и заставил назначить себя адвокатом. Тяжбами об опеке архивированных детей занимался сам Цайтгайст, а не старые суды по семейным делам. Явного прецедента, кажется, не было — а точнее, я не мог понять принципа, по которому он принимал решения. Иногда назначалась совместная опека, иногда дело решалось в пользу одного из родителей, иногда…
* * *
Я отправился на прогулку с Питером. Большинство моих соседей рьяно ухаживали за своими лужайками. Они постоянно что-то высаживали, пололи, удобряли, косили и поливали.
Мы шагали, переходя с одной стороны улицы на другую, чтобы не попасть под струю шланга или брызги вращающейся дождевальной установки. Мы махали хозяевам домов, но не останавливались, чтобы поздороваться. Ни с кем из них я не был толком знаком. Настоящие семидесятые.