Зазвонил телефон. Посмотрела — Громов.
Брать, не брать?
Возьму. Прятаться от жизни я больше не буду.
— Извините, Олег Вячеславович, — сказала я. — Хотела вас предупредить, но не могла соединиться.
— Да, я вижу, что вы звонили четыре раза. Что-то случилось?
— Я не приду. — Как твердо, как уверенно я говорила! — Я не хочу умирать прежде смерти. Вот и всё.
Он помолчал и спросил, тихо:
— И вы уверены, что у вас хватит на это сил? Вчера мне так не показалось.
— У одной, может, и не хватило бы. Но, слава богу, я не одна.
Опять Громов ответил не сразу.
— У вас кто-то есть? Значит, вчера вы были со мной неискренни. Я не работаю с неискренними людьми. Больше не звоните и не приходите.
— Не приду. Прощайте. Вы… страшный человек.
— Счастливо умереть.
Вот какими словами попрощался со мной Громов.
Корабли были сожжены, альтернативы не осталось. Возбуждение, с которым я бежала вдоль Арбатской площади, кончилось. Где же Лев Львович? Уже двадцать минут одиннадцатого!
В животе начинало подергивать — пока лениво, но я знала, что скоро покалывание перейдет в резь. Вчера вечером я не приняла сулажин, переволновалась и забыла. Зато голова работает ясно. И зрение на периферии не заволакивается туманом.
Когда станет невмоготу, приму таблетку, а пока лучше потерпеть. Хочу во время разговора быть собранной, полностью адекватной.
Однако почему так долго? Вдруг с ним что-то случилось? Он бы позвонил. Лев Львович — человек пунктуальный!
«Откуда ты знаешь, пунктуальный он или нет? — спросила я себя. — Он же никогда сам тебе не звонит, всегда звонишь ты».
И здесь наконец грянуло «Прощание славянки». Даже не взглянув, кто это, я крикнула:
— Лев Львович, где же вы?
— Опять она со своим Львом Львовичем, — проворчал в трубке знакомый голос. — Я тебя предупреждала, Антонина, не перебирай с таблетками — крыша поедет.
Мой врач Софья Васильевна, подруга покойной мамы.
— Сходила к психотерапевту?
— К какому терапевту? — спросила я, потирая висок.
— На Малую Дмитровку. Вчера. Ты же обещала! Господи, Антонина, ты вообще ничего не помнишь? Опять начала про своего Льва Львовича. Нет никакого Льва Львовича. У тебя бред. Мы же это выяснили, забыла? Ты согласилась, пообещала быть умницей. Ей-богу, я сниму тебя с сулажина! Есть другие болеутоляющие. Не такие действенные, зато меньше побочных эффектов.
— А Громов? — осторожно спросила я.
— Что Громов?
— Громов есть? Он был на самом деле?
— Ты про психотерапевта? Да, правильно, его зовут Громов Олег Вячеславович, у меня записано. Это ты мне расскажи, была ты у него или нет?
— Я не знаю. Я ничего не знаю. Совсем ничего. Ничего и ни о чем, — сказала я и поскорей сунула в рот таблетку.