Константин Андреевич сошел на конечной остановке автобуса и по Кооперативной улице побрел домой.
Проходя мимо рынка, он услышал громкие крики и остановился.
Такого оживления Константин Андреевич давно уже не видел. У самого рынка на берегу узкой Краснухи видна была толпа, и сюда, к толпе, со всех сторон бежали новые и новые люди. Константин Андреевич пошел на крики.
С рынка, из магазинов к бетонному берегу бежали люди, на мгновенье сливались они с толпой, потом выскакивали вон и, жадно шаря по земле глазами, хватали то, что попадалось: камни, кирпичи, ящики из-под бутылок, доски, старую арматуру — и вновь въедались в толпу, чтоб ударить того, кто был в центре. Константин Андреевич понял, что здесь убивают, и побежал.
И уже чувствовал обжигающее дыхание толпы и слышал крики:
— Зверюга! Зверь!
— Куда кидаете? По нему надо, по нему.
— Комик жизни!
— Крыса — она и есть крыса. Зверюга какая!
— Так бей, бей сильнее! Ишь куда забралась!
— Наддай! Наддай! Наддай!
А лица-то злостью исхлестаны, улюлюкают люди, свистят, хакают.
— Что? — дернул за руку какую-то смеющуюся тетку Константин Андреевич.
— Крыса! — ответила та.
— И что? — но сам уже все понял, и злоба ослепила его.
— Так водяная крыса забралась, — вразумила его тетка.
Он дернулся в толпу и за рукав кого-то схватил, и за плечо — рвался в центр.
А в центре кто-то долговязый орудовал, ему крикнули:
— Дерябин!
— Ну?
— Гну! Попроворней изворачивайся!
А он и так проворно изворачивался, молоденький, краснорожий, и в руках держал длинную палку, и палкой этой, как шестом, прижал замордованного зверька к бетонной стенке и покрякивал восторженно:
— И так тебя! И так! Ишь какой! Не любишь ты этого.
А по спине кулачками колотила парня уже задохнувшаяся в бессильной злобе Евдокия Андреевна Казанцева.
Константин Андреевич еще рванулся и вцепился парню прямо в горло. И даже чуть сдавил. Тот захрипел и выронил палку.
— Что делаешь? — шипел Константин Андреевич, и ненавидящими глазами он оглядел толпу.
— Так ведь крыса. Вредитель.
— Я тебя так сдавлю, что кишки полезут. На такого зверька! Глаза повылазили, что ли? Это же бобр.
— Как бобр? — ахнула толпа.
— Так — бобр! Он же в два раза больше крысы. И шкурку поглядите. Глаза у вас повылазили, что ли!
А зверек был мертв — добили все же его.
— А хоть бы и крыса. Она вам мешала? На одного на слабого набросились! Евдокия Андреевна, позовите милицию. Тут на остановке Василька видел.
— Так откуда бобр? — спросил кто-то.
— Да от верблюда. Вверху на Краснухе их расселили, добрались через пруды. Лето жаркое, вода сошла. Да вот на вас наткнулся, бедолага.