Войдя в комнату, он обнаружил, что в ней никого нет. Затем неожиданно появилась мисс Моффат и поглядела на него с удивлением, которое можно было объяснить только тем, что он был здесь редким гостем.
— Как поживаете, мисс Моффат? — спросил он, а потом, зная, что ей надо объяснять даже то, что совершенно очевидно, прибавил: — Я пришел к отцу.
— Ну конечно, — произнесла она тем шутливо-снисходительным тоном, каким всегда говорила с ним еще с тех пор, как в первый раз увидела его на Хенли-драйв в колясочке. — Но только вашего отца здесь нет.
— А когда он будет?
— Не могу сказать. Он уехал в Лондон.
— В Лондон?
— Вот именно. А зачем, не знаю. Уехал вчера вечером совершенно неожиданно, оставил только записку, что у него там неотложное дело. Наверное, в связи с этой экономической конференцией. — Помолчав, она добавила: — Долго он там не задержится, ведь завтра у вашей матери прием.
Вероятно, он чем-то обнаружил, как сильно расстроило его это непредвиденное обстоятельство, потому что она продолжала всматриваться в него все внимательнее и пристальнее.
— Где ваше пальто? Ну до чего же беззаботен этот малый! Даже зонтика не захватил. Разве вы не заметили, что идет проливной дождь? Вы и так уже насквозь промокли. А волосы… ну-ка, дайте я приведу вас в порядок.
Пока он стоял, словно пригвожденный к месту, и раздумывал, что же ему делать дальше, она застегнула верхнюю пуговицу его рубашки, смахнула дождевые капли с пиджака и начала приглаживать его волосы.
— Ну вот… так гораздо лучше. Я только что вскипятила чай. Выпейте чашечку. Вчера я угощала вашу жену. Очень милая женщина. Ну, Дэвид, идемте ко мне.
— Нет… нет. — Он заставил себя очнуться. — К сожалению, не могу… благодарю вас. Мне надо идти.
— Постойте, Дэвид… погодите минутку…
Он не останется. Не может остаться. Дэвид повернулся и бросился вниз по лестнице с такой стремительностью, что с разгона перебежал мостовую перед самым радиатором проезжавшего мимо автомобиля. Даже не заметив этого, он пошел дальше, твердо уверенный, что неожиданный и необъяснимый отъезд отца как-то связан с мучительной страшной тайной, которую он никак не мог отгадать и которая, словно нефтяная пленка, появляющаяся иногда на Слидонском взморье, незаметно оскверняла все и вся.
Он с трудом взял себя в руки. Что же делать дальше? Отправиться на Хенли-драйв? Но искать совета или объяснения у матери — бесполезно. И. однако, он не может вернуться в Слидон ни с чем, чтобы снова час за часом размышлять в тягостном одиночестве. Есть еще выход. И хотя он знал, как невыносимо труден для него такой шаг, он не колебался — рано или поздно этого все равно не избежать.