Он вскочил, словно его подбросило, и изо всех сил заткнул уши, чтобы ничего не слышать. Все это — воображение, болезненная галлюцинация, расстроенные нервы. Но как он ни боролся, до него снова донеслось снизу — громко, нагло и совсем отчетливо: «Так ты решил свернуть мне шею, Пейдж? Лучше побереги свою собственную, приятель».
Нет, это не галлюцинация. Он больше не сопротивлялся. Открыв дверь, оы кинулся вниз по узкой деревянной лестнице в спальню и принялся лихорадочно ее обыскивать — заглянул в оба шкафа, под кровать, пошарил между платьями Коры в гардеробе, осмотрел все уголки. Никого.
Совсем измученный, он присел на край кровати. Лоб его покрылся липкой испариной. Уж не сходит ли он с ума? И голос, и тот — невидимый — исчезли. Как и прежде, осмотр комнаты, реальные доказательства того, что она пуста, рассеяли галлюцинацию. Он испытывал страшную физическую слабость, но почти пришел в себя.
Глубоко вздохнув, он поднялся с кровати и, остановившись перед туалетным столиком, начал совсем спокойно приглаживать волосы. Затем увидел в зеркале, что рядом с ним стоит Кора. Вот наконец что-то настоящее в мире теней.
— Я не заметила, как ты вернулся, — сказала она. — Ты сегодня долго гулял.
Глубокая и спокойная ясность, воцарившаяся в его сознании, исключала возможность всякого притворства. Он подошел к ней и нежно сжал ее руку.
— Я ведь не гулял, — сказал он. — Я ездил в Хедлстон, чтобы повидать отца.
— Ты его видел? — Он почувствовал, как она вся напряглась и как это напряжение исчезло, когда он отрицательно покачал головой.
— Отец уехал в Лондон. Совершенно неожиданно.
— В Лондон… — повторила она медленно, и вдруг лицо ее прояснилось, согрелось надеждой — он давно уже не видел ее такой. — Знаешь, Дэвид, я очень рада… Я так доверяю твоему отцу. Не спрашивай меня ни о чем сейчас… только я чувствую, что теперь нам обоим будет хорошо.
В то же утро, но гораздо раньше — говоря точнее, в четверть седьмого — Генри Пейдж сошел на платформу Паддингтонского вокзала. Его поезд задержался в Кру, прибыл с опозданием — через пять минут после экспресса из Рэгби, — и на стоянке не было такси. Генри пришлось довольно долго ждать в холодном полумраке вокзала, пока подошла свободная машина. Он не часто бывал в Лондоне, а когда бывал, то всегда останавливался в маленькой гостинице «Эсмонд» неподалеку от Британского музея. Ночной портье узнал его, и, хотя у Генри не было багажа, ему без всяких затруднений предоставили номер.
— Могу я сейчас позавтракать? — спросил он.
— К сожалению, мистер Пейдж, кухня начинает работать с семи. Может быть, передать ваш заказ, прежде чем я сменюсь?