Кое-как он добрался до Хедлстона, а там, выйдя из вагона на свежий воздух, почувствовал себя лучше. Он взял такси и поехал в редакцию. Надо сообщить, что с бумагой все в порядке. И потом, решил он, стоит проглотить две-три пилюли — и ему сразу станет лучше. Осторожно поднявшись по ступенькам подъезда, он вошел в здание и открыл дверь в свой кабинет. Там сидела мисс Моффат и растерянно перебирала что-то на столе.
— Попросите мистера Мейтлэнда зайти ко мне. — Поскольку мисс Моффат не двинулась с места, он добавил: — Я уладил вопрос с бумагой.
Она медленно повернулась к нему, и на лице ее было такое странное выражение, что он разом осекся.
— Могли бы не утруждать себя.
— Что это значит?
— Если бы вы утром просмотрели всю почту, вы бы увидели вот это. — Она с мрачным, осуждающим видом подошла к его столу, протянула ему письмо и, не дождавшись, пока он прочтет его, продолжала своим бесстрастным, уничтожающим тоном: — Они купили типографию и добились того, что ее опечатали. Мы не сможем работать в ней по крайней мере три месяца: свет, вода, электричество — все отключено. У дверей стоит полицейский. Это конец.
Потребовалось немало времени, чтобы новость дошла до затуманенного усталостью сознания Генри. А когда он наконец понял, снова началось головокружение. Все вещи в комнате по-прежнему стояли на своих местах, только он как-то странно закружился и рухнул в бездну, точно волчок, который крутился, крутился и наконец упал.
Когда Пейдж пришел в себя, он обнаружил, что лежит на полу, воротничок у него расстегнут и, по каким-то непонятным соображениям, известным только ей одной, мисс Моффат приложила ему ко лбу мокрую тряпку. Оба окна распахнуты, а подле него, опустившись на колено, стоит Мейтлэнд и обмахивает его «Северным светом».
— Ну, вот вы и пришли в себя, — сказал Малкольм. — Только не волнуйтесь.
— О господи, — прошептал Генри. — Надо же быть таким идиотом!
Он злился на себя за свою слабость, и это чувство лишь усилилось, когда он узнал, что мисс Моффат вызвала по телефону доктора Барда.
— Не надо было этого делать, — сказал он садясь и, словно в знак протеста, начал завязывать галстук и приводить в порядок костюм.
Мисс Моффат хотела было возразить, но только сурово поджала губы.
Доктор появился в тот момент, когда Генри с помощью Мейтлэнда перебирался в кресло.
Бард бесшумно вошел в кабинет, кивнул Мейтлэнду и мисс Моффат и, молча пододвинув стул, взял Генри за руку. Считая пульс, он глядел на Пейджа с такой поистине академической отрешенностью, что казался похожим скорее на профессора высшей математики, чем на врача.