– Сюда следует прибавить еще пятерых из предыдущего поколения, которые не слишком давно ушли в отставку, достаточно старые, чтобы уволиться из армии, но не настолько, чтобы перестать функционировать. Именно такого человека нам нужно искать.
– Значит, ты считаешь, что наш убийца из предыдущего поколения гениальных снайперов?
– Не вижу других кандидатур.
– Сколько серьезных стран следует рассматривать?
– Возможно, пять.
– Получается, примерно пять подходящих кандидатов в пяти странах, итого двадцать пять стрелков. Согласен?
– Примерно.
– На самом деле точно. Разведкам мира известны имена двадцати пяти элитных снайперов, которые сейчас находятся в отставке. Как ты думаешь, правительства стран, в которых они живут, присматривают за ними?
– Уверен.
– Таким образом, у скольких имеется непробиваемое алиби на данный конкретный день?
– Учитывая, что за такими людьми внимательно следят, двадцать? – предположил я.
– Двадцать один, – сказал О’Дей. – У нас четыре кандидата на роль нашего убийцы. И тут возникает дипломатическая проблема. Мы, как четыре человека в комнате, которые сидят и смотрят друг на друга. Мне совсем не нужно, чтобы та пуля оказалась американской.
– Иными словами, у одного из наших парней нет алиби.
– По поводу его алиби возникли вопросы.
– Кто?
– Скольких отличных снайперов ты знаешь?
– Ни одного, – ответил я. – Я не общаюсь со снайперами.
– А скольких знал во время службы?
– Одного, – сказал я. – Но это точно не он.
– Почему ты так уверен?
– Потому что он в тюрьме.
– И откуда информация?
– Я сам его «закрыл».
– Он получил пятнадцать лет, так?
– Насколько я помню, да, – ответил я.
– Когда?
Снова Сократ. Я принялся подсчитывать в уме. Много лет, и много воды утекло с тех пор. Куча разных мест и людей.
– Вот дерьмо, – выругался я, и О’Дей кивнул.
– Шестнадцать лет назад, – сказал он. – Правда, время летит быстро, когда живешь в свое удовольствие.
– Он уже вышел?
– Год назад.
– И где он сейчас?
– Не дома.
Джон Котт был старшим сыном чешских эмигрантов, которые бежали от коммунистического режима и поселились в Арканзасе. В нем присутствовала некая жесткость, присущая не только тем, кто жил за «железным занавесом», но и большинству жителей Арканзаса, так что он вырос, как один из них. Если не считать имени и высоких скул, он вполне мог быть чьим-нибудь кузеном и вести свою родословную от тех, кто приехал сюда лет сто назад. В шестнадцать Котт попадал в белку, сидящую на дереве, с такого расстояния, что многие даже ее не видели. В семнадцать убил своих родителей. Точнее, местный шериф так считал. Неоспоримых доказательств его вины не было, зато имелось огромное количество подозрительных фактов. Однако все это отошло на задний план, когда через год его призвали в армию.