Миранда… Елена жаждала рассказать ему все, но преданность мужу не позволила сделать этого сразу. Вместо этого она вернулась к теме войны.
— Семья Япи Малана оказалась в Мидлбургском лагере, — произнесла она медленно, — потому что Дани их согнал с собственной земли. Именно для таких людей, как Маланы, и были организованы лагеря, но когда началась политика выжженной земли, количество бездомных неизменно возросло.
— Но вы принадлежали к бурам и, конечно, не можете оправдывать политику выжженной земли.
— Вначале не могла, но со временем начала вдумываться в обе точки зрения. Возьмем к примеру, сожжение нашей фермы. Рэйф вздрогнул, но она продолжала. — Дани, Фрэнк и еще двое пришли на ферму, чтобы забрать провиант для коммандос. Они увидели, как приближаетесь вы и вывесили белый флаг. Когда трое ваших солдат поддались на приманку, Дани, Фрэнк и Сюзанна застрелили их. Сюзанна была очень горда этим, но мне было стыдно, что моя семья использовала белый флаг как уловку. Дальше, как вам известно, Дани и другие сбежали — к этому я еще вернусь.
Рэйф молча ожидал продолжения, и в нем росла надежда, что Елена может освободить его от угнетающего душу сознания собственной вины.
— Несомненно, британцы к организации лагерей подошли с преступной халатностью, но мой народ внес свой вклад в эту трагедию. Подрывы железнодорожных путей ограничили доставку продовольствия, а бурские женщины сами заняли позицию неподчинения. Они предпочитали собственные средства лечения больных — коровьи лепешки от ревматизма, воск от воспаления легких, нагретая кошачья шкура на грудь ребенку — от бронхита. И многие ваши «ленивые санитары» были бурами.
Рэйф встал и подошел к окну. Елена следила за каждым проблеском эмоций в его глазах, пока она говорила.
— Япи Малан открыл мне глаза на бесплодность этой войны. Марианна умерла, но кто убил ее? Англичане или буры? Вы или Дани? Потому что Дани знал, что вы сожжете ферму в отместку за гибель своих солдат, однако бежал, оставив своих женщин и детей на произвол судьбы. Думаю, мы можем определить позицию «бигтерейндеров» как своего рода эмоциональный шантаж. Они ожидали, что вы сдадитесь из-за страдания невинных женщин и детей, но отказывались сделать это сами. Они знали, что никогда не победят в этой войне, но гордость была для них важнее, чем человеческая жизнь.
Она тоже подошла к окну и взглянула ему в лицо.
— Убийство или самоубийство? — тихо сказала она. Мы никогда не узнаем. Но если вы ищете прощения, Рэйф, я предлагаю вам свое.
Он вспомнил, как во время их поездки по Трансваалю, много лет назад, Елена казалась ему символом бурской женщины. А теперь он знал, что искал, что облегчит ему тяжесть вины — прощение бурской женщины. Он сознавал, что Сюзанна, Стейн никогда не простила бы его, но прощение Елены снова возвращало ему смысл жизни. Мать-Земля, бессмертное творение Природы, позволяла ему возродиться. Рэйф молча протянул к ней руки и заключил в объятия.