Раллем кивнул, отвернулся к окну и очень тихо объяснил:
– Вытащили уже штук двадцать мелких осколков. Но это даже не треть того, что застряло. Да и смыл? Легкие в хлам. Нужна пересадка. А донорские органы закончились. Сегодня было жарко. Если верить Магританне, следующих ждать не меньше суток. Столько она не продержится.Может, ты выручишь?
– Мы! – Рик натянул перчатки и взял инструменты. Кивнул мне, я ответила тем же.
С некоторых пор нам почти не требовались слова – достаточно было одного лишь жеста, взгляда.
Рик выдохнул, я тоже, и мы вместе принялись вливать в пациентку энергию воскрешения.
Капля за каплей, медленно, но верно она заполняла израненное тело, заставляя его не сдаваться, регенерировать вопреки всему, даже самой природе. Одновременно Рик, Аннарзия и Раллем терпеливо вытаскивали мелкие стекла – не спеша, одно за другим, по мере восстановления легких.
В операционной воцарилась звенящая тишина, только осколки позвякивали о металлическую емкость, да иногда едва слышно причавкивали москаты. Хирурги действовали сосредоточенно, монотонно, почти как роботы. Латифа и Ламиса – еще одна медсестра-верлиса с очень светлыми, негустыми волосами и острым, удлиненным носом меняли капельницы, как заведенные.
Донорская кровь, питательный раствор, снова донорская кровь. Десятки пакетиков с ближайшей каталки пустыми перекочевали на другую. Казалось, время замедлилось, решило дать пациенткешанс, потому, что те, кто любил ее,боролись до последнего, не желали сдаваться.
Еще немного, рывок – и последние стекла звякнули о металлическую емкость.
Мы с Риком добавили энергии воскрешения, у меня даже ноги задрожали от слабости. Василиск словно почувствовал – придержал за талию твердой рукой.
Легкие пациентки восстановились на глазах – почти полностью.
Раллем, Латифаи Ламиса издали облегченные вздохи. Мы с Риком тоже.
Аннарзия будто и не дышала вовсе и только теперь жадно глотнула воздуха.
Василиск отошел от хирургического стола и силой воли отключил нас от энергетики пациентки. Поправляясь, «ромашка» уже сама начала тянуть живительную силу, и могла опустошить нас до предела.
По телу разлилась прежняя усталость, слабость. Мышцы заныли.
Зато черный ящик пациентки уверенно замигал зеленым и желтым.
Раллем и Аннарзия кинулись шить, медсестры поставили новые капельницы.
Лицо «ромашки» порозовело, синюшные губы окрасились розовым, кожа стала плотной, красивой и гладкой.
Рик кивнул хирургам, медсестрам, и мы вышли из палаты.
Здесь дежурили четыре уже знакомых нам верпантеры – парень «ромашки» и все еще бледные, но уже вполне бодрые доноры.