Людмила, правда, была ошарашена, узнав, где я работаю… И, может быть, со страха бросила бы меня сразу же… Но было уже поздно — она ждала ребенка!.. (Пауза.) Я помню, — это было девятнадцатого апреля… Ночью меня вызвали для участия в операции… Ордера на арест руководителей крупной подпольной организации были на руках у нашего командира. И только у ворот нашего дома я узнал, к кому мы идем на обыск и кого должны арестовать… Я был потрясен! Будто ударом тяжелого молотка по черепу оглушили меня…
Слышно, как у ворот остановилась автомашина. Во двор входят восемь вооруженных чекистов. Последним идет Ермаков молодой с карабином на плече; озираясь по сторонам, он поднял ворот куртки-полушубка, опасаясь быть узнанным соседями.
Если бы я хоть на полчаса раньше знал, куда ведет меня моя судьба, куда ведет нас командир, — я объяснил бы ему, что мне не следует идти в эту квартиру… Какие только испытания не подстерегали меня на трудном пути моей жизни, но такой страшной ночи… как ночь на девятнадцатое апреля тысяча девятьсот девятнадцатого года… в моей жизни не было и не могло больше быть! И в эту ночь я впервые понял, что такое «опасная профессия»!..
* * *
Из затемнения. Большая комната в квартире Барабановых. Эту комнату мы знаем: в ней сейчас живут Полина Викторовна и Борис.
Та же люстра, тот же камин. Только обои другого цвета и на стене нет фотографии и нет стеллажей с книгами. Выбежавшие из разных комнат, сталкиваются друг с другом встревоженные Людмила и Барабанова.
Людмила. Что случилось, мама?
Барабанова. Чекисты…
Людмила. А чего ты волнуешься?
Барабанова. Да так… Не знаю…
Людмила. Успокойся, мама! Чекистам у нас нечего делать! Они ведь тоже люди, как все!
Барабанова. «Люди»! «Люди»! Боже мой, они идут!.. (Начинает быстро креститься.)
Людмила. Да ты не бойся, мама!
Барабанова. Слышишь?.. Они идут по двору… Людмила (в отчаянии). Не сходи с ума! Успокойся, мама! Не нервничай! Чекистам нечего делать у нас! Пойми ты это!
Быстро входит Барабанов, набрасывая на плечи пиджак. Это стройный мужчина с проседью, средних лет; он держит в руках папиросу.
Барабанов(нервничая). Где же спички? У нас в доме никогда нет спичек! Где же спички, Нина?
Барабанова. Чего ты шумишь, Геннадий? Вот тебе спички. Ради бога, не кричи!
Барабанов(передразнивает). «Не кричи»! «Не кричи»!
Барабанова. Чего ты нервничаешь? У нас на каждом столе спички! Везде спички! (Вдруг вся превращается в слух.)
Барабанов. К чему ты прислушиваешься?
Барабанова(в страхе). Они идут!..
Барабанов(волнуясь). Идут? Ты думаешь, идут?.. Глупости! Никого нет!