Ермаков молодой отстал от чекистов. Остановился посередине двора, снял фуражку, опустил воротник и, повернувшись, оглядел этажи, как бы стараясь, чтобы все его увидели.
И первый раз я захотел, чтобы все, все узнали в нашем доме, что это я вместе со своими товарищами арестовал злейших врагов революции! В эту ночь я потерял все… Потерял любовь. Семью. Мечту о спокойной жизни. И никогда больше, до самой старости, я не имел ни семьи, ни спокойной жизни…
Тимофей(перестав подметать; подобострастно, молодому Ермакову). Здравствуйте, Михаил Николаевич!
Молодой Ермаков, сердито и презрительно взглянув на Тимофея и не ответив на его приветствие, быстро ушел со двора, догоняя своих товарищей.
(Прищурив глаз, провожает злым взглядом Ермакова молодого.) Сволочь! И твой конец не за горами!.. Помнишь Германа Ковалева? В начальниках ходил… аж стены от страха дрожали! И тебе туда дорога! Господи, ты все знаешь! Все видишь! Окажи милость… (Сложил три пальца, чтобы перекреститься, но вдруг задержал поднятую ко лбу руку; с большим сомнением, как бы спрашивая самого себя.) А может, и бога нет?.. (Задумался, но быстро решился.) Ну… па всякий случай. Не велик труд! (Перекрестился.) Господи, сохрани раба твоего Тимофея в этот черный час! В это смутное время!..
* * *
Тот же двор сегодня.
На скамейке сидит Ермаков старый, читая газету. Мимо него с коробкой от шашек проходит старик в очках.
Ермаков(оторвавшись от газеты). Эй ты, «пролетарского происхождения»!.. Куда идешь?
Старик в очках(обрадованно). А-а-а, Михаил Николаевич! Мое почтение!
Ермаков. Здравствуй, Павел Тимофеевич, садись!
Старик в очках(кряхтя, садится). Ревматизмы меня замучили… а то я не так уж стар. Всего шестьдесят пять годочков.
Ермаков. Ого! На год старше меня! Так и есть… на год старше. А сколько лет было батьке твоему, Тимофею, когда он отдал богу душу?..
Старик в очках. Годков сорок… с хвостиком, наверно, было… Он в девятнадцатом году скончался от болезни… Тоже ревматизмы… Ревматизмы унесли старика. Мы же в подвале жили! Это уже меня совсем недавно, аж после войны, перевели на второй этаж, чтобы хоть на старости лет пожить по-человечески. Спасибо нашей власти!
Ермаков. Значит, тебе в восемнадцатом году было… сколько лет?
Старик в очках. Девятнадцать. Точно, девятнадцать!
Ермаков(как бы рассуждая). Девятнадцать лет! Вполне сознательный человек!
Старик в очках. Да, насчет сознательности не жалуюсь.
Из дома выходят Лена и Борис.
Борис. Здравствуйте, дядя Миша!
Ермаков. Садитесь, ребята! (Сидя на скамейке, берег за руку Лену, сажает ее между собой и стариком в очках.)