— Дай я твои контакты на всякий случай запишу, — неохотно пояснил, когда я отстранилась, озадаченно косясь на повисшую в воздухе ладонь. Мысль была здравая, пришлось скрепя сердце вернуться в прежнее положение и отразить жест мужчины. Способ получить для связи номер нейрочипа нужного человека был всего один: через вот такой личный контакт. Не обязательно с самим носителем, можно было передавать через третьи руки, но только при физическом контакте и, главное, с разрешения владельца.
Я, аккуратно коснувшись головы мужчины кончиками пальцев, быстро считала нужную информацию и убрала руку, а вот он отчего-то медлил. Прикрыв глаза, обхватив ладонью мое лицо и медленно поглаживая большим пальцем висок, Ветров сосредоточенно хмурился, как будто не выполнял простую и знакомую каждому с детства процедуру, а делал что-то… совсем другое. Ладонь его была шершавая, грубая и казалась почти обжигающе горячей. Само по себе это прикосновение не раздражало, но стоило вспомнить, кто передо мной, — и сразу стало не по себе. О силах и способностях Одержимых ходило много слухов, и большинство из них — довольно жуткие. Правда, самостоятельно прерывать этот контакт я не рискнула — мало ли? К тому же ничего, кроме ощущения прикосновения мужской ладони, я не чувствовала.
Начать всерьез беспокоиться я не успела: Ветров резко распахнул глаза, пару раз моргнул, фокусируя взгляд, и медленно, как будто с неохотой, убрал руку.
— Что это было? — озадаченно нахмурилась я, в очередной раз молча поражаясь, насколько страшный у Одержимых взгляд. Как будто смотришь в глаза не живому существу, а самой смерти.
— Работать начинаю, — огрызнулся он с таким видом, как будто вопрос я этот задавала уже неоднократно. — Это все?
— Пока — да, — я медленно кивнула. Настроение собеседника изменилось вдруг и очень резко. И хотя между раздраженной язвительностью и нелюдимой раздражительностью особой разницы не было, перемену я ощутила очень отчетливо.
Вместо ответа мужчина молча коснулся платежного терминала на краю столешницы, рывком встал и вышел из-за стола. И одновременно с собачьим взвизгом, перешедшим в короткий рык, грязно выругался, шарахнувшись назад и едва не опрокинув стол. Македа, которой забывшийся офицер наступил на лапу, отпрянула в другую сторону; сначала дернулась к двери, но та оказалась закрыта, и собаке пришлось прижаться к торцу дивана рядом со мной. Ветров проводил ее взглядом с таким выражением лица, будто хотел по меньшей мере свернуть шею, но промолчал и двинулся по ранее намеченному пути. Правда, в дверном проеме замер и обернулся.