По странному совпадению информация на данном носителе включала в себя как раз сведения по биологии варов, практически как и заказывал гость.
Кредит доверия Одержимый оправдал. Когда сеанс работы с прибором был окончен и я вернулась в реальность, вновь обретя возможность видеть, слышать и осязать, мужчина вел себя вполне прилично. Компьютер он забросил и сейчас с интересом изучал обстановку кабинета. Впрочем, изучал неожиданно вежливо, в шкафах не копался и ограничивался поверхностным осмотром.
— Странный выбор литературы для дипломата, — со смешком сообщил он.
— Как вы определили, что я уже слышу вас? Вы же стоите спиной? — поинтересовалась я, не спеша менять положение. Правильная моторика и координация движений восстанавливалась предпоследней, дольше наблюдались трудности только с памятью и в принципе мышлением.
— Какая разница, — отмахнулся он. — Так зачем тебе эти книги? На досуге изучаешь военное дело?
— Эти книги принадлежали отцу, он очень их любил, — вяло пояснила я.
— И кто же у нас отец? — с той же насмешкой уточнил ротмистр.
— Как нетрудно догадаться, Чалов Аркадий Андреевич, — так же невозмутимо ответила я, пытаясь хотя бы предварительно утрясти в голове полученную посредством энцефалографа информацию.
— Генерал-фельдмаршал Чалов? — резко обернулся Ветров, вперив в меня очень пристальный и непонятный взгляд.
— Он самый, — слегка кивнула я, прикрыв глаза. — Я бы не сказала, что это страшная тайна.
— Я не знал, что у него были дети, — голос ротмистра прозвучал задумчиво и озадаченно.
— У него один ребенок, — педантично поправила я. Это была не то чтобы больная тема, но грустная: об отсутствии у меня братьев и сестер я переживала с самого детства, но мечты так и остались мечтами. — Это что-то меняет?
— От чего он умер? — проигнорировав мой вопрос, уточнил Одержимый.
— Сердце, — так же ровно ответила я. — Вы не могли бы некоторое время помолчать? Мне необходимо собраться с мыслями.
К моему искреннему удивлению, мужчина действительно оставил меня в покое. А я вместо работы задумалась, что говорить гадости — это тоже своего рода талант, и, похоже, Ветров обладает им на грани гениальности. Я готова была поручиться, что именно сейчас он не ставил себе целью спровоцировать меня или вывести из себя, но удивительно точно умудрился зацепить две из трех самых болезненных для меня тем; третьей была смерть матери.
Нет, на самом деле, если копнуть глубже, тема была одна: одиночество. Наверное, его можно было назвать проклятьем нашей семьи. Оно убило мать; верная женщина способна ждать очень долго, вот только не всякое здоровье способно это самое ожидание выдержать. Анна Чалова была очень доброй и ранимой особой, и она просто не выдержала изматывающей тревоги за жизнь мужа. Одиночество убило отца. Официальное заключение говорило о сердечном приступе, но я-то знала истинную причину. Полный сил и энергии мужчина, получив отставку и почетную пенсию, сгорел за какой-то год и превратился в чуть живую развалину, не выдержав потери единственного оставшегося в его жизни смысла — службы. Не сумел найти себе другое применение — и умер от невысказанной обиды и собственной ненужности, а я ничем не смогла ему помочь.