— Салам, начальник! Куда везем?
— Я не начальник, — ответил Сергей и переложил отяжелевший под дождем чемодан в другую руку. — Нужно в райком.
— Садись, будь любезен, подвезем. — Шофер мастерски, сквозь щелку зубов сплюнул на асфальт, весело и охотно раскрыл дверцу. — Давай! Откуда сюда?
— Из Москвы.
— Э-э, москвич?
— Был.
Он влез на сиденье рядом с шофером и еле успел достать мокрыми пальцами сигарету, как парень резко затормозил машину, облокотился на руль, подмигнул всем своим выпуклоскулым и подвижным лицом.
— Все, начальник!
— Что?
— Приехали. Райком.
— Уже? — не поверил Сергей, плохо понимая, и все-таки полез за деньгами. — Сколько с меня?
— Веселый парень, анекдоты рассказываешь! — замотал головой и озорно, молодо захохотал шофер. — Какие деньги — пятьсот метров ехали! Только сигарету дай, московскую. «Прима» у тебя? Вот райком! Только рано еще. Спят. Может, в гостиницу поедем? Чего думаешь? Давай.
— Нет. Я подожду. Спасибо. Возьми всю пачку. У меня есть.
Двухэтажное здание райкома было темным.
Он присел на чемодан под навесом. Он мог ждать под этим навесом хоть целые сутки, хоть неделю.
Только в десять часов утра он увидел секретаря райкома Гнездилова. Невысокий, кряжистый человек в просторном брезентовом плаще, казавшийся от этого тяжелым, квадратным, грузно ступил в приемную, где пожилая заспанная машинистка безостановочно, пулеметными очередями стучала на машинке, задержал взгляд на Сергее, сидевшем на диване, глянул на чемодан, поставленный у его ног, сказал сочным голосом:
— Доброе утро, Вера Степановна. Это ко мне товарищ?
— К вам, Аким Никитич. Сидел, представьте, с ночи под навесом, пока райком был закрыт. Из Москвы.
— Из Москвы? Ну так. Проходите, коли ко мне.
Сергей вошел в кабинет.
— Так, так, — говорил Гнездилов, уже за столом прочитывая письмо Морозова, характеристики, документы Сергея, изредка взглядывая недоверчивыми глазами. — На шахту? Работать?
— Да.
— Понятно. А отец арестован, так? Осужден?
— Да. На десять лет. Я узнал только это.
— А ты что же — обманул партбюро?
— Нет.
— Та-ак. Понятно. А Игорь Витальевич твой декан?
— Да.
— Что это ты заладил: да, нет, нет, да. Как заведенный. Эдак мы с тобой и не договоримся. Будем мекать да бекать. Ты что, злой очень?
— Я жду вашего решения. Я вижу, что вас не обрадовали мои характеристики, — сказал Сергей.
Очень тесный кабинет секретаря райкома, загроможденный простым письменным столом и длинным, закапанным чернилами другим столом, поставленным к нему перпендикулярно, и деревянной вешалкой в углу, где висел брезентовый плащ Гнездилова, представился вдруг серым, неуютным, и вся простота его стала выглядеть неестественной, и простоватый этот разговор ненужно наигранным, нарочитым.